Начальные и средние учебные заведения в России того времени действовали на основе реакционного николаевского устава 1828 года, разработанного министром просвещения А. С. Шишковым{Этот устав был упразднен и заменен новым только в 1864 году}.
Самодержавие всячески мешало распространению образования и грамотности в народе. В уездных училищах, которые предназначались для недворянских детей, было упразднено преподавание физики и естественной истории, но значительно увеличено число часов на «закон божий». Программы были построены так, чтобы ученики, окончившие уездные училища, не могли поступить в гимназии и в университеты.
Шишков писал, что воспитание юношества в училищах должно оберегать его от заразы «лжемудрыми умствованиями, веротленными мечтаниями, пухлою гордостью и пагубным самолюбием». «Науки, изощряющие ум, не составят без веры и без нравственности благоденствия народного… Науки полезны только тогда, когда, как соль, употребляются и преподаются в меру, смотря по состоянию людей и по надобности, какую всякое звание в них имеет. Излишество их… противно истинному просвещению. Обучать грамоте весь народ… принесло бы более вреда, нежели пользы».
Николай I, утвердив в 1845 году значительное увеличение платы за обучение в университетах и гимназиях, говорил, что это сделано «не столько для усиления экономических сумм учебных заведений, сколько для удержания стремления юношества к образованию в пределах некоторой соразмерности с гражданским бытом разнородных сословий».
Инспектор Министерства народного просвещения ярый реакционер Буняковский считал, что в школах, где учатся крепостные, совсем не следует преподавать естественные науки. «Отменение общей географии и физики, — утверждал он, — не принесет вреда плану заведения».
«Само собою разумеется, — мотивировал это заключение Буняковский, — что поводом к исключению сих наук я не считаю вредное, по сущности их, влияние на умы воспитанников, но эту меру предлагаю только для уменьшения итога познаний, приобретаемых учащимися крепостного состояния».
Неудивительно, что народное образование в России в первой половине прошлого века имело слабые успехи. Грамотность особенно плохо распространялась среди крестьян. Едва ли один из тысячи умел читать и писать.
Вполне возможно, что Костычев был в Шацком училище единственным учеником из крепостных. В 1863 году, то-есть после крестьянской реформы, в этом училище из общего числа 66 учеников было всего 7 из «казаков и сельского сословия». Остальные 59 были детьми дворян, почетных граждан, купцов.