– таким был общий диагноз.
Но рабочие напряги – это было только полбеды. В конце концов, это понятно, преодолимо и даже полезно - мы, junior staff>{19}, так сказать, росли над собой, проходя через подобные напряжные проекты. Что было действительно хреновым, так это моя работа в качестве ассистента Шерон. Если с Алексеем мы работали душа в душу, то с ней… ничего из печатной лексики для описания нашего… сотрудничества до сих пор на ум не приходит.
Она цеплялась ко мне, цеплялась неизменно вежливо, неизменно хладнокровно и неизменно жестоко. Задания из серии “иди туда, не знаю, куда, и сделай то, не знаю, что” сыпались как из рога изобилия. Я как могла, справлялась с ними, с переменным успехом, но справлялась. Ей постоянно нужна была информация, новая информация, много новой информации. Причем, уже обработанной информации и, причем, через 40 минут. Мы все понимали, что это невозможно. Тем более, обидно было, когда удавалось все-таки нарыть что-нибудь совершенно потрясающее и принести ей это, скажем, через полтора часа, натолкнуться на холодно-пренебрежительное:
- Thanks. But that is too late.>{20}
Услышав такое в первый раз, я извинилась и вышла из ее офиса совершенно уничтоженная. В дальнейшем уже не извинялась ни разу. Просто улыбалась, как если бы получала изысканный комплимент, разворачивалась и уходила.
Я до сих пор не понимаю, что именно тогда удержало меня от ухода. Один раз я сама порвала уже написанное заявление, в другой раз это сделал Алексей. Он все понимал и неизменно советовал: “Перетерпи, просто перетерпи, и она отстанет”. Но она что-то и не думала отставать.
Одной из причин, почему я тогда не ушла, было то, что чувства, которые я испытывала при работе с Шерон, в целом, были из разряда смешанных. Это трудно объяснить, но в интеллектуальном плане я даже получала удовольствие. Я быстро закисаю, когда приходится делать что-нибудь монотонное и рутинное. С Шерон мне это не грозило совершенно. Каждый день отличался от предыдущего, каждое новое поручение было как вызов, как “слабо, а, мисс Шувалова?” И, если удавалось как-то справиться, то даже не получив от нее никакого положительного feedback’а>{21}, мне было приятно. Приятно от самого сознания преодоления. Ну, и Леха, да и остальные ребята не скупились в таких случаях на похвалы.
Тем временем не только Алексей, но и весь M&A прознал, что я являюсь для Шерон объектом внимания, причем явно недружественного внимания. Народ шушукался. “Слишком гордая,” - как-то услышала я за своей спиной. Гордая, хм… да ничего подобного. Просто я отчетливо понимала – начни я прогибаться, от меня вообще мокрого места не останется, а так хотя бы относительное статус-кво сохраняется. Но в целом народ мне сочувствовал, точнее, сочувствовали практически все, ну, за редким исключением.