Он вышел на работу. Записался в платный тир, стрелял каждый день часами, и зрение его начало восстанавливаться. Виктор слушал музыку — рок и классику, то, что было дорого ему в юном возрасте, и слух его постепенно пришел в норму.
Довольно часто Вик размышлял о шелкопряде. Он игнорировал этот предмет много лет, а сейчас снова заинтересовался им. Вику хотелось добраться до истинного предназначения шелкопряда. Виктор вспоминал «сшитых» животных и людей Мохтот-шо, но стопор в голове, волны стресса, заливающие разум при воспоминании об Афганистане и последующих болезнях, не давали ему выстроить правильную логическую цепочку. Десятки надрезов на коже колдуна-лекаря говорили о том, что шах много раз вшивал предмет под кожу и извлекал оттуда. Но зачем? Скорее всего, Мохтот-шо всего лишь прятал шелкопряда таким образом от чужих глаз, как это случилось в последний раз, перед его смертью.
Открытию помог случай. В один из обычных рабочих дней пара вскрытий прошла без малейших эксцессов. А ночью привезли парня-мотоциклиста, разбившегося в хлам. Внутренние органы превратились в кашу, лицо — сплошное месиво. Приехали родители погибшего, убитые горем, и вручили Виктору должную сумму, чтобы он, насколько это возможно, восстановил покойнику лицо для похорон. Дали фотографию сына. Виктор «собрал» лицо, сшил его косметическими швами — выглядело страшно, но если заштукатурить толстым слоем тонального крема, в гробу должно было смотреться вполне пристойно. Была одна проблема: у парня не было носа, оторвало его напрочь. Ларсенис, подрабатывавший «штукатуркой» покойников каждую ночь, имел для таких случаев набор пластиковых носов, подбородков, скул и всего прочего. Но Вик покупал эти детали за свои деньги, они были датского производства, очень дорогие. И он решил сэкономить — не в первый раз. Виктор позаимствовал вполне подходящий нос у одного из трупов, от которого все отказались, уже списанного в анатомку, и пришил его парню.
И тут вдруг шелкопряд пробил сердце Виктора ледяной стрелой, шарахнул так, что Вик на секунду выпал из реальности. А когда очухался — увидел, что покойник ожил. Парень уселся на столе из нержавейки, неловко упираясь сломанными руками, и пытался что-то сказать. Что — непонятно, потому что челюсти его были размолоты всмятку. Естественно, Виктор, вдоволь насмотревшийся по видео фильмов про зомби, решил, что «восставший из ада» сейчас набросится на него. Вик отчетливо понимал, что это не тот случай, когда оживает тяжело травмированный, но живой человек. У парня уже были удалены и разложены в полиэтиленовые мешки сердце и другие внутренние органы; он, как чучело, был набит своей же окровавленной одеждой и зашит вдоль живота большими грубыми стежками. Ему было нечем говорить, нечем жить. Вик заорал от ужаса, схватил большой хирургический нож, здоровенный и острый клинок, и единым движением перерезал парню горло. Однако тот по-прежнему пытался встать, еще более безуспешно, чем раньше. И не проявлял ни малейшей агрессии. Вик понял, что таким неожиданным способом проявил себя шелкопряд. Тем же ножом Ларсенис отпилил покойнику голову. Только после этого парень свалился со стола и упокоился навеки.