В разные времена для честного обывателя были разные представления о Самой Сложной Задаче Науки. В Средневековье это был философский камень, в середине XX века — ядерная физика, а сейчас самой сложной теорией считается так называемая теория струн (или теория суперструн).
С чем это связано? С тем, что наука давно уже оторвалась от честного обывателя, и он уже не может сам, не бросив работу, жену (и не перестав выгуливать собаку) в ней разобраться…
Я заметил, что нашего Мушкетончика слушали по большей части люди, вовсе не похожие на честных обывателей. У большинства из них не было жён, работа была весьма специфической, а уж собаки, которых они чаще всего здесь видели, были чернобыльские слепые псы. А уж чернобыльского пса выгуливать на поводке мог бы только самый страшный из мутантов.
Но Мушкет продолжал:
— Более того, даже дипломированные физики из смежных областей не понимают, чем занимаются коллеги. Помимо прочего, современная физика обслуживается очень сложной математикой, в которой сформировались сложные научные языки и высокий уровень абстракции (к примеру, дети, глядя на шахматные фигуры могут воображать, как «лошадка» съела «человечка», а вот гроссмейстеры уже думают целыми быстрыми цепочками ходов, ничего лошадиного себе не представляют и оперируют целыми блоками действий).
Итак, первое, что должен сказать себе честный обыватель, отправляясь в путь, — ничего страшного в том, что он не поймёт большей части современной науки, нет.
Мы с вами (тут Селифанов и Петрушин как-то одновременно воспряли, распрямили спины и выпятили грудь) — мы с вами как бы ходим вокруг «комариной плеши» и в несколько шагов очерчиваем её границы, но внутрь, к центру (или эпицентру, если точка находится под землей или сверху), мы не полезем. Хренушки, нам жизнь дорога.
Но Петрушин всё же вмешался. Видать, долго его распирало, и он не выдержал:
— Только — стой. Стесняюсь спросить, ты будешь говорить слово «коллайдер»? А то я — натура робкая, впечатлительная и утончённая.
— О, ну тогда ты тут не в большинстве. Сочувствую.
— Да тут все такие — только стыдятся признаться. Оттого и говорят прокуренными голосами, сплёвывают шелуху от семечек под ноги и смеются так: «гы-гы-гы».
И Мушкет продолжил:
— Тогда второй шаг — это разобраться не с самой теорией, а с тем, зачем она понадобилась — то есть, с историей вопроса.
Итак, физика развивалась всё быстрее и быстрее, и вот на смену ньютоновским представлениям о взаимодействии тел пришла теория Эйнштейна, а немного погодя — квантовая механика.
Теория Эйнштейна, хоть и почиталась заслуженно трудной для понимания, но была снабжена не таким сложным математическим аппаратом. Устраивались даже публичные лекции, на которые приходили дамы в шляпках и пытались слушать гения.