За строчками этими он увидел все то, что он так явственно представлял себе, о чем он мечтал, но чего не имел — ни одной минуты.
Юлиан Семёнов
«Семнадцать мгновений весны»
Зона, 13 мая, Эрик Калыньш по прозвищу Палач. Жизнь с мечтой. Как устроена гипножаба. Плохо, когда тебе снятся львы, но жизнь разбудит всё равно.
Палач ходил один по Зоне.
Его боялись, ходил слух, что он заговорённый, и поэтому на него никто не нападал — кроме всякой нечисти, потому что тварям Зоны наплевать на слухи.
А вот мелким бандитам и бандитам крупным не было никакого резона воевать со сталкером-проводником Эриком Калыньшем по прозвищу Палач. Он им не мешал — разве что ущемлял самолюбие кого-нибудь из них.
Но самолюбие — такая вещь, на которой как раз проверяется настоящий авторитет. А настоящий авторитет никогда не допустит той ситуации, когда покажется смешным или уязвимым.
Поэтому настоящие короли рэкета и контрабанды делали вид, что они не замечают сталкера по кличке Палач, или даже давали понять, что он если не встроен в структуру их банды, то выполняет для них разовые поручения. А вот тех, кого вольный сталкер по прозвищу Палач раздражал и кто пытался смахнуть его с неуютных просторов Зоны как фигуру с шахматной доски, часто постигали разные неожиданные напасти.
К примеру, был такой непонятный человек со странной кликухой Владимирский Централ. И вовсе был он не из Владимира, и даже никогда не чалился в знаменитой пересыльной тюрьме, но вот как-то заработал на такую кличку. Владимирский Централ как-то хотел, чтобы Палач вёл его группу, а тот ни в какую. Не польстился ни на деньги, ни на процент, не подействовали на Палача угрозы и посулы. И попросил Владимирский Централ своих людей доставить ему, Владимирскому Централу, немного удовольствия.
Чтобы, значит, исчез этот человек в своём дурацком капюшоне и больше Владимирскому Централу не мешал тешить самолюбие.
А то уважаемому человеку очень обидно, когда оказывается, что его деньги теряют цену и что его угрозы для кого-то ничего не значат. И сумму назначил за это дело — неплохую сумму.
Да только никто за этой суммой не пришёл. Одного из охотников наказать Палача нашли через месяц. Увидели в воздушном пузыре на болоте — там он мог вечность жить как овощ, с выпученными глазами плавая в своей биологической тюрьме.
А другой охотник напоролся на мины прямо рядом с Периметром, хотя в минных полосах были давно проделаны проходы — и тайные, и официальные, и знали о них все.
А третий из вызвавшихся (впрочем, их и было-то трое), вовсе сгинул неизвестным образом. Зона ведь так устроена, что может съесть человека без остатка и даже не облизнуться. «Из дома вышел человек, с винтовкой и мешком, и в дальний путь, и в дальний путь отправился пешком — и вот однажды на заре вошёл он в тёмный лес, и стой поры, и с той поры исчез», — как сообщал нам один поэт по совершенно другому поводу.