Не успел я ничего сообразить, как бармен подскочил к машине и стал выволакивать негра из машины.
Тот выскочил. Водитель тоже.
Бармен наскакивал на них, одного обвиняя в несусветном нахальстве, а другого в расизме.
Откуда ни возьмись появилась полицейская машина, а в ней – пара полицейских, оба латиносы. Все участники конфликта разом смолкли.
Полицейские выслушали бармена, негра-пассажира и вспотевшего негра-водителя, уже обвиненного во всех смертных грехах. Потом с подозрением осмотрели меня и мою спутницу в шубе – при плюс двадцати-то градусах.
Оказалось, что мы с этим негром вызвали такси одновременно. Только он из автомата на улице, а мы через бармена, из кафе.
Я показал полицейским билет на самолет, постучал по циферблату, и такси осталось за нами.
Мы уселись. Бедный водитель, весь изволновавшийся, как школьник перед экзаменом, не включая счетчика, помчал нас в аэропорт.
Не успели мы отъехать, как навстречу нам вырулило еще одно такси и подрулило к полицейской машине. Я еще краем глаза увидел, как высокий негр шумно сел и машину и тоже уехал.
На самолет мы успели.
В глазах своей спутницы я выглядел настоящим героем. Надеюсь.
По крайней мере, она стала еще ласковее.
А через час мы приземлились в Лос-Анджелесе.
Ее встретили на шикарном лимузине веселые армянские эмигранты, и она уехала.
Я взял такси.
– Куда? – на чистом русском спросил меня водитель. Такой же молодой, как и я, только с грустными глазами.
– Давай, земляк, сперва на пляж. На американских бичей хочу посмотреть.
Земляк окинул меня взглядом.
– А потом?
– Потом – в Бэверли-Хиллз, там у меня номер. А сам-то ты откуда?
– Из Одессы.
– Ну давай, одессит, поехали, а то вы тут в раю заскучали совсем без меня. Со мной вам будет весело и интересно. Это я тебе точно обещаю.
Грустный одессит привез меня на знаменитый лос-анджелесский пляж, я его отпустил. Хотелось побродить одному.
Я подошел к океану, самому большому на земном шаре.
Светло-серый песок полого уползал под едва колышущиеся волны.
И снял ботинки, зашел по щиколотку в прохладную воду, закинул руки за голову и заглянул за край горизонта.
Небо и океан – дне бесконечности, ногами я ощущал океан, руками небо.
А я их как бы соединил.
Так я простоял минут пятнадцать.
Потом очнулся, надел ботинки и пошел к ближайшему кафе.
На встречу мне по током двигались какие-то грязные, вонючие кучи. Приглядевшись, я с удивлением понял, что это люди.
Молодые и старые, мужчины и женщины.
Бесцветные и безнадежные глаза попрошаек меня буквально убили.
Я достал из карманов все деньги, что у меня были, и раздал этим жалким людям.