– Пароль? – гнусаво ляпнул громила.
– Четыре туза и пятый в рукаве, – лениво сказал я заветный шифр, больше подошедший бы тайному игральному клубу, а не магазинчику.
Лязгнул засов – единственное, что проржавело сильнее, чем дверь, затем скрипнули петли… с выводом относительно засова я всё же поторопился… и предо мной объявилась обрюзгшая туша вышибалы Джарджа, который работает здесь с самого первого дня существования точки. Лыбящийся великан рад меня видеть:
– Зачем пожаловал к Максу? – весело спросил Джардж.
Где-то он растерял ещё два зуба. Парню следует быть поосторожнее, если он не хочет остаться вовсе без жевательных принадлежностей.
– Когда ты, наконец, поймёшь, что это не твоё дело? – неласково ответил я, хотя громила и сам виноват: вечно задаёт один и тот же вопрос. Настырный…
– А ты всё такой же угрюмый, Август! Тебе бы почаще снимать стресс, а ты даже в пабы не заглядываешь! – не растеряв хорошего расположения духа, попытался поучить меня жизни Джардж.
– Тебе откуда знать? Ты круглые сутки сидишь здесь, охраняешь покой Максимилиана!
Здоровяк издал смешок, который легко спутать с довольным поросячьим хрюканьем, и отступил-таки в сторону, позволяя мне пройти. Вот и славно, беседовать с Джарджем мне никогда не улыбалось.
Длинная лестница, ступени которой ещё и неприятно скользкие, круто ныряет вниз. Освещает её всего один фонарь, подвешенный на потолке, да так неудобно, что на середине спуска моя же собственная густая, как заморские чернила, тень погружает конец лестницы во мглу. Заканчивать спуск приходится исключительно на ощупь.
Вторую дверь в магазин, на сей раз деревянную, с хорошо смазанными петлями, я нащупал случайно и толкнул вперёд одновременно рукой, коленом и носом. После чего ввалился следом в уютное подвальное помещение, сделанное таковым заботливыми руками его хозяина.
Что стоит отметить в первую очередь: тепло, сухо, светло и приятно пахнет. Согласитесь, очевидные преимущества подвала, расположенного под одним из самых грязных мест в городе. Хозяин магазина не поскупился повесить две каледонских люстры, поклеить обои, постелить паркет и закупить благовоний, убивающих сразу два неприятных запаха: тот, что идёт сверху, с вонючих улиц, и тот, что идёт от его товаров – запах книжной пыли.
Максимилиан Аливер промышляет продажей очень редких и ценных бумаг, которые собрал лично в былые годы. Часть из них он написал сам, когда много путешествовал, часть выкрал, часть выменял, а теперь ищет достойных ценителей, готовых выложить целое состояние за клочок знаний. То, что я вскользь как-то прочёл, шокировало меня настолько, что я, во-первых, понял, что продавец ещё дешевит, и, во-вторых, не лишним будет как-нибудь всю его лавочку сжечь…