— Кто же этот паша?
— Бывший фельдмаршал в армии султана. Теперь он один из советников султана. И говорят, тот доверяет ему больше, чем другим.
Беннет отметил этот факт.
— А паша дружески относится к британской короне?
Посол нахмурился.
— Не более чем остальные местные жители. Он клянется в безоговорочной верности султану. Но ему, как кажется, по-настоящему нравится мисс Синклер. Последние десять лет он вел себя… точно ее отец.
«А где же ее настоящий отец?» — подумал Беннет.
— Молодые люди считают, что производят впечатление на пашу, сочиняя бездарные стихи в ее честь, — продолжал посол.
Беннет невольно поморщился. К счастью, никто не знал о стихах, которые он пытался писать.
— А в прошлом году была распространена весьма популярная поэма, в которой ее светло-карие глаза сравнивались не с чем-нибудь, а с покрытым мхом камнем.
— Светло-карие?.. — переспросил Беннет.
Даллер кивнул:
— Да, глаза — самая яркая ее черта. Весьма неожиданная смесь коричневого, зеленого и желтого… Это у нее от матери, гречанки. Ведь кровь, она всегда видна.
Но у той мисс Синклер были вовсе не такие глаза. Только слепой назвал бы их светло-карими. Нет, чистейший шоколад! Он никак не мог ошибиться.
— Значит, та женщина была не Мари Синклер, — в растерянности пробормотал Беннет.
Посол посмотрел на него с удивлением.
— Нет-нет, конечно, это была она.
— Но у той женщины были не такие глаза…
— Карета принадлежала мисс Синклер, — заявил Даллер. — В этом я уверен.
Беннет решительно поднялся.
— Я должен знать, где сейчас находится мисс Синклер.
Вероятно, благодаря своему дипломатическому опыту посол воздержался от спора. Он кивнул и проговорил:
— Что ж, продолжим разговор позднее.
Беннет тотчас же вышел из комнаты. Накануне, сразу же после приезда, он отыскал дом, где жила Синклер, — дом находился всего в миле от посольства. Во время короткого осмотра города майор понял, что лошадь не предоставляла ему почти никаких преимуществ на улицах с толпами людей, поэтому сейчас он решил, что пойдет пешком.
Прямая широкая дорога, ведшая от посольства, вскоре перешла в грязные узкие колеи, проложенные между деревьями и домами, так что экипажи и телеги занимали тут почти все место.
Беннет придерживался левой стороны улицы, держась в незначительной тени вторых этажей домов, поднимавшихся на добрых четыре фута над первыми этажами. Сердце его гулко стучало, и кровь пульсировала в висках. Теперь-то он понял: ему следовало бы обеспечить безопасность мисс Синклер накануне вечером, а не тратить понапрасну время на восхищение Константинополем. Но он не смог удержаться; что-то в этом городе словно вызывало зуд в его пальцах — ужасно хотелось выразить свои впечатления словами, на бумаге.