Немного в стороне стоял император вместе со всеми своими тремя женами и личными вассалами в белоснежной форме при всех регалиях. На груди его величества сверкал серебром Крест Империи, реликвия, которую мало кто из императоров решался надевать, слишком ко многому она обязывала. По слухам, этот Крест принадлежал еще основателю Росского Королевства.
Вскоре в дальнем конце ковровой дорожки, протянутой к алтарю, показались жених и невеста в традиционных синтарских свадебных одеяниях. Но если на Альне вышитое бисером платье смотрелось органично, то Ленни в шелковом халате с шестью обнаженными кинжалами на поясе смотрелся несколько неуклюже и явно боялся порезаться, поскольку поглядывал на эти кинжалы с хорошо заметной опаской.
Когда молодые подошли к алтарю, навстречу им вышел старейшина рода хи Ронх-Да, прадед Альны. Со стороны жениха роль родителя выполнял император. По нему было видно, что без всякого энтузиазма. Слева подошла древняя старуха, жрица Великой Матери, несущая в руках кубок в форме человеческого черепа. Испившие из него клялись быть верными друг другу до самой смерти.
— Матушка, — поклонилась жрице Альна. — Прошу наполнить другой кубок!
— Другой? — с недоумением посмотрела на нее та.
— Да. Согласно старым обычаям, жених преподнес мне на свадьбу голову врага. Из нее мастерами рода ор Ти-Ва, издавна создававшими ритуальные вещи нашего народа, и сделан согласно всем канонам брачный кубок.
— Имя этого врага?
— Джереми Колхайн, убивший больше пяти миллионов человек, один из вождей Кархана! — торжественно провозгласила Альна.
— Достойный дар, — торжественно наклонила голову жрица. — Я наполню ваш кубок. Здесь ли твой нахор?
— Здесь!
Нахором на Синтаре звали особый напиток, его пили только в ритуальных целях, да и крепость он имел соответствующую — градусов восемьдесят, хотя был при этом вкусен и ароматен. Неудивительно, ведь бочки со свежим нахором закапывали в землю сразу после рождения ребенка, откапывая в день его или ее свадьбы. Этим утром отец Альны лично выкопал трехсотлитровую бочку и доставил ее к месту проведения обряда.
Брат невесты, тоже в ритуальных одеяниях, вышел вперед и ударом рукояти родового меча вышиб пробку из бочки, подставив под янтарную струю кувшин. Наполнив ее, он снова закрыл бочку и отдал кувшин жрице, которая в это время окуривала дымом священных трав переданную ей Альной чашу из черепа Колхайна. Чаша была украшена резьбой и оправлена в серебро, вместо глаз мастера вставили крупные рубины. С молитвой жрица подняла кувшин и тонкой струей наполнила череп нахором.