Челнок прибыл вовремя. Погрузка долгого времени не заняла, и спустя минут двадцать неповоротливая у поверхности махина поднялась в воздух, приминая верхушки деревьев невидимыми ударами гравитационных двигателей. Задание было выполнено; выполнено, пожалуй, даже с неким перевыполнением (оное перевыполнение числом четыре штуки сидело в транспортном отсеке, намертво прихваченное к противоперегрузочным креслам ремнями безопасности) плана, но капитана
не отпускало. Не отпускало в точности так же, как было в тот раз, когда он со своей разведгруппой попал в заранее подготовленную егерями ловушку в белорусских лесах. Пресловутое шестое чувство разрывало душу и выталкивало из удобного, только и расслабляться в полете, кресла. Капитан знал: что-то произойдет, что-то просто обязано произойти. Так и оказалось: на высоте пятнадцати километров за ними увязалась пара истребителей, обнаруженных локаторами модуля. Прикрывавшая челнок система невидимости оказалась не столь эффективной, как хотелось, – а, может, противник и ждал нечто подобного. Или засек их полет с орбиты.
Пилоты, надо отдать должное, паниковать не стали, выжимая из двигателей, по мере отдаления от поверхности набирающих все большую мощность, все возможное и невозможное, и истребители начали отставать. Видимо, это были чистые атмосферники, не оснащенные гравиприводом и не способные эффективно маневрировать на такой высоте. То ли получив приказ, то ли от явной безысходности они дали залп, по счастью для челнока, не особо прицельный и не ракетами. Но одна из очередей электромагнитной пушки все же прошлась по обшивке, с легкостью продырявив ее в нескольких местах. Что такое разгерметизация в почти что космическом пространстве, Ильченко представлял себе очень хорошо. И не менее хорошо представлял себе, что их ждет, решись они на вынужденную посадку. Выход был один – ящера в радиорубку, расположенную сразу за кабиной пилотов и отделенную от грузового отсека герметичной переборкой, если постараться – вполне влезет. Остальным – надеть скафандры, которых по штату полагалось ровно пять штук. Пять – на шестерых людей…
Не тратя ни одной лишней секунды, капитан отдал свой последний приказ. Пока запихивали крокодила и вместе с Перцевым помогали гротцам облачиться в непривычные скафандры, о которых те имели самое поверхностное представление, челнок поднялся уже выше двадцати тысяч. Последнее, что помнил Василий – сдавливающаяся грудь боль и расплывающееся лицо Перцева за прозрачным забралом его шлема…