— Кто там, Надежда Егоровна?
— Это за Ванюшкой… Подруга…
Вот даже в дом человека не может пригласить. За что такое на старости лет? И как ей сказать про мальчонку? Не уберегла, не уследила…
— Вы уж простите. Виновата я, дура старая. Выпустила его погулять, пока пирожки пекла. Он пирожков просил с повидлом… Калитку не заперла, а он убежал.
Лина растерянно смотрела на нее.
— Убежал?
— Все к маме рвался… Заскучал он у меня, видно.
— Когда?
— Да позавчера еще.
Дело принимало неожиданный оборот. Лина не знала, что делать.
— Вот и Юра за ним приезжал уже. Незадолго перед вами, — продолжала Надежда Егоровна.
— Юрий? — насторожилась Лина.
Час от часу не легче. Вычислил, сволочь, где ему искать ребенка. Одно хорошо — он тоже опоздал. Впрочем, как и они.
— Юра, отчим его. Знаете?
— Знаю, — кивнула Лина. — Что же теперь делать?
— Ума не приложу, — развела руками Надежда Егоровна. — Я уже сообщила… Ищут его. Может, найдут.
Рыжего мальчика в куртке с Микки-Маусом на спине ищет милиция, ищет убийца и ищут они с Сергеем… Кому из них первому улыбнется удача?
«Ищут везде, но не могут найти…» — некстати вспомнились детские стишки.
— Если бы не эти пирожки… — бормотала Сережина мама и вдруг воскликнула: — Подождите, я ведь целую гору напекла. Сейчас заверну.
— Зачем? Не надо.
Но Надежда Егоровна уже метнулась в кухню за этими несчастными пирожками.
Она догнала Лину у самой калитки и сунула в руки битком набитый целлофановый пакет.
— Берите, берите… Вам на поминках пригодятся… — она горько вздохнула. — Положено так.
Всю обратную дорогу до шалаша Лина бежала, прижимая к груди тяжелый пакет.
Сергей, заслышав ее шаги, выглянул из шалаша.
— А где Иван?
— Скорее, Сережа, по дороге объясню.
Он больше ни о чем не спрашивал. Помчался к станции так, что Лина осталась далеко позади.
Сергей обернулся на бегу:
— Брось это барахло! Что ты туда напихала?
— Пи-рож-ки… — задыхаясь, выговорила Лина.
Он подождал ее и взял пакет. Глянул мельком на часы:
— Давай быстрее. Сейчас перерыв у электричек будет.
Юрий Варламов смотрел на дверь.
Старая, крашенная коричневой краской дверь без глазка, с выщербинами. Совсем обычная, если не считать узкого листка бумаги с печатью, закрепленного поверх замка небольшой пломбой.
Это была Катина дверь.
Он отвел глаза, напустил на лицо скорбное озабоченное выражение и позвонил в соседнюю квартиру.
Раздался оглушительный собачий лай, освещенный изнутри глазок потемнел на секунду, и дверь приоткрылась, удерживаемая цепочкой.
Женщина в халате выглянула на площадку, удерживая на поводке огромного мраморного дога.