Он с трудом повернул голову и с усилием выплыл из сна.
Девчонка скорчилась на полу на каком-то драном полушубке, прикрытая стареньким пледом.
— Так не пойдет, — сказал он. Еще чего не хватало! Он будет барствовать на ее кровати, а она на полу, как собачонка…
— Нет! — испуганно сказала она. — Тебе нельзя вставать.
— Иди сюда. Места хватит.
— Нет!
— Вот дурочка. Не бойся, я тебя не трону. Ты же видишь — я совершенно безопасный, шевельнуться не могу.
— Я не боюсь! — ответила она.
— Или ты ляжешь на постель, или я лягу на пол. — Сергей приподнялся, откидывая одеяло.
— Хорошо, — Лина подошла к кровати, кутаясь в плед.
Она осторожно легла рядом с ним поверх одеяла, стараясь не прикасаться к нему.
Сколько она пролежала в темноте, прислушиваясь к его сбивчивому дыханию? Час? Два? До самого рассвета?
Это было так странно и так непривычно. Еще вчера она не знала этого человека, а сейчас лежит с ним рядом и даже сквозь ватное одеяло ощущает пугающе волнующий жар его тела.
Лина приподнялась на локте и склонилась в темноте над его лицом.
Густые брови сдвинуты над переносицей, тонкая щетинка усов над мальчишескими губами. Что она знает о нем, кроме имени? И откуда это ощущение, словно они знакомы давным-давно, всю жизнь… Всю прошлую жизнь, а может, и будущую?
Глава 21
Кто ты, моя судьба?
Удивительно, с какой быстротой в деревнях распространяется информация… Никто ничего не видел, а все уже знают, и новость передается из уст в уста, с каждым разом обрастая все новыми и новыми подробностями.
— Ты смотри, двери никому из чужих не открывай, — озабоченно говорила Лине тетя Клава, перекладывая в корзинку яйца из большой миски.
— Почему это? — с деланным безразличием спросила Лина.
— Ты что, не слыхала? — тетя Клава округлила глаза, оглянулась и перешла на свистящий шепот: — Тут у нас бандита ищут. Убийца какой-то сбежал: Маньяк! Молодых девок убивает.
— Да ну! Треп.
— Ты слушай, глупая. Он молоденький, из себя ничего. Знакомится с дурехой, то да се… шуры-муры, а потом хрясь!
Лина почувствовала, как по спине у нее побежали зябкие мурашки.
— И кого же он убил? — стараясь казаться спокойной, спросила она.
— Целую кучу! — Тетя Клава пересчитала яйца в корзинке. — Десять.
— Десять человек? — ужаснулась Лина.
— Не… не знаю, — честно призналась соседка. — Он в Москве промышлял. Убьет, ограбит и новую клушу ищет.
Лина выдавила улыбку:
— Ну… у меня грабить нечего.
— Ты не хорохорься. Храбрая какая. Людей слушай. Береженого Бог бережет.
— Ладно, тетя Клава, я учту.
Лина отдала деньги, взяла свою корзинку и медленно пошла к дому. Ноги словно тяжестью налились, липли к земле, еле передвигались.