Женское сердце в груди (Бочкова) - страница 11
За моря иль за леса?
Растравила ж
Если шторм на море –
Сушу
И мерцающий маяк
Всем в стихах наобещаю,
А куда сама причалю –
Написать не знаю как.
Напиши мне сам из Крыма.
Мол, любовь искоренима,
Может, большею бедой.
Что, доверившись надежде,
Тешусь: в ближнем зарубежье
Ты, любимая… (А прежде
Глупый был и молодой.)
* * *
Как покорилась ты судьбе,
Которой ты не выбирала?!
…Страна, ты много меньше стала
В одном промозглом декабре.
А я – всё та же… Иль не та?
Не зря ли зá ночь залита
Слезами старая подушка?
(Не нами ставилась ловушка –
И волноваться на черта?)
Пусть плачут те, кто, встретясь в Пуще,
Решили всё опять за нас.
(…Перед рассветом сумрак гуще,
Чем сумрак в сумеречный час.)
В сетях бессонницы
о милом
Я все проплакала глаза.
(И пахли солнцем и кизилом
На яхте дальней паруса.)
…Однако, как же я ранима!
И буду, чувствую, и впредь
Звонков и писем ждать из Крыма
И в ночи русские смотреть.
* * *
«…Жизнь плетьми и крапивой секла», –
Не ко времени песня, да к месту…
Милый, жди: разоденешь невесту
И в терновый венец, и в шелка.
Я к тебе возвратилась. На юг.
Птицы к югу как раз полетели –
Вот и пью их прохладные трели
Из твоих – а из чьих же? – из рук.
Всё лицо – словно пламя: горит.
Мне сегодня представить нетрудно
Белый город – как в нём многолюдно! –
Древний город из каменных плит.
Есть у города тайная связь
С обжигающим образом счастья.
…Ожидаю тебя, не страшась, я,
Господин мой, мой милый, мой князь!
Не властнá уже больше печать –
Та, что давит, как время, на сердце.
В Херсонесе разуться, раздеться,
Распустить волоса, одичать,
Повстречаться с тобой – и пропасть:
Пить на дне древней-древней давильни
Свет-очей запредельные ливни
И полынную, терпкую сласть.
КРАСНЫЙ МАК
…И не хотеть с судьбою разговора
О встречах с Ним, случавшихся тогда,
Когда в букет рефрена иль повтора
Включались поездные провода.
Они под стук колёс едва гудели,
А дребезжали там, где рельсы – встык!..
…А между шпал – в стареющем апреле –
Прекрасный мак из прошлого возник.
О, как цвели в апреле юном маки,
Там, у подножья старых Крымских гор!..
(Ни слова лишь о вражеской атаке.
С горы Сапун по ней огонь в упор.)
Ах, мой апрель, ты мною вновь прозёван:
Руками бед своих не развести.
До зёрнышка апрель вчерашний склёван
Коварной чайкой прямо из горсти.
Но, что бы я себе ни говорила,
Жива к Нему моя любовь…
И так,
Однажды разгоревшись, не остыла:
Горит в апреле, словно красный мак.
* * *
Когда б стихия – мне опора
В любви, накрывшей с головой
Волной, отбившейся от хора
Других, –
не вывела б прибой
Из ряда тех прибоев трезвых,
Где за накатом вслед – откат,