На устои старых скал.
ИМЯ
Эльвира – имя греческое.
Снега январские по грудь.
Из плена к морю нет дороги.
…Лихой моряк, меня забудь:
Я, как медведица, – в берлоге.
Мне дали имя не красы
С косой, из сказки русской-русской.
…Бесстрастно тикают часы:
Цепь и две гирьки – им – нагрузкой.
Не остановится никак,
Бежит, бежит по кругу время,
Уставясь стрелкой на маяк…
…Гляди, моряк, на луч спасенья!
Что помнишь ты из тех времён?
В них – твой корабль…
Сквозь волны – дыбом! –
По морю гонит Посейдон
Его на
осенённый нимбом,
Облитый солнцем Херсонес…
…И – на собор с его величьем!
В мой зимний день наполнен лес
Надрывным криком, криком птичьим, –
Но ветер солнечный стряхнёт
Надрывный крик к подножью ели,
Как только с моря донесёт
На мощных крыльях имя: Эля.
* * *
Я к тебе никогда-никогда не приеду.
Ты ко мне не приедешь. Навеки – одна.
Одержала страна и над нами победу,
Бросив в землю
потерь и разлук семена.
Я тобой по сей день, мой любимый, любима.
Не готовы к потерям мы. К зимам невстреч.
Ты под солнцем незлым полуострова Крыма
Обо мне заведёшь с кем-то пристальным речь:
«Без неё Севастополь – чужой мне.
И душен
Ветер с моря. И камень и выжжен, и гол.
…И миндаль не зацвёл… К лепесткам равнодушен,
Погубил на корню их, не в
носил ствол».
И ещё что-то скажешь, прибавив такое:
«Как же вынесет это живая она?»
…Заглушает тебя слабый рокот прибоя,
Прорастают несметных разлук семена.
Прорастают травою нездешней… Сквозь щели
Лезут, с ядом шипами ощерясь, из скал…
«…Я по пальцам считал, – скажешь, – прежде недели
До приезда её… А сейчас на вокзал
Каждый день прихожу…
Приближается поезд,
Не спускаю с него ожидающих глаз…»
Я закончу сама (раз уж начата) повесть:
«Справедлива ль страна, разлучившая нас?
Как любимым с потерей любимых смириться?
Как разлука горька… Как слеза солона…
Белый город у моря – теперь заграница.
…Как же ты с ним рассталась без плача, страна?»
* * *
Век безлюбья ругнуть бы на совесть –
И расстаться бы с ним навсегда.
Ветры с юга запущены в повесть
И гудят, как гудят поезда.
В этот век, что любить не хотела,
Страстным выпали воля и плен.
(Если бренным не слыло бы тело,
Разве встало бы с боем с колен?)
Но у женщины есть и причуда –
Плач любви испустить из нутра:
«Милый, если ты из
ниоткуда,
Обещай не уйти до утра».
Не в беспамятстве тихом забыться –
Вжать в подушку горячий висок:
«Если даже и Крым – заграница, –
Обещай
над другим
наклониться –
Поцелуем ослабь кровоток.
Дай душе хоть чуть-чуть равновесья:
Запыхавшейся – выровняй пульс.
…Двадцать первого трушу столетья,
А двадцатого – пуще страшусь».
* * *