Видя, что вмѣсто нападенія приходится обороняться, Долли перемѣнилъ тетиву и, въ видѣ защиты, противопоставилъ женѣ обвиненіе.
— Я видѣлъ, что этотъ человѣкъ цаловалъ вашу руку, воскликнулъ онъ, вздергивая голову, какъ бы желая сказать, что готовъ поклясться въ справедливости своихъ словъ и что безполезно оспаривать это обстоятельство.
— A еслибы онъ это и сдѣлалъ, сэръ, вскричала мистриссъ Икль:- если онъ, нѣмецъ, воспитанный и выросшій въ Германіи, рожденный отъ германскихъ родителей, — еслибы онъ и сдѣлалъ то, что всегда дѣлается въ Германіи (это вамъ было бы извѣстно, сэръ, еслибы было хотя немного смыслу и свѣдѣній въ вашей нелѣпой головѣ), какая же бѣда сталась отъ того, что онъ цаловалъ мою руку? Цалуютъ у королевы руку — да или нѣтъ? Чего жь вы безумствуете? Мистеръ Икль, мнѣ стыдно за васъ! Фи!
Но Долли былъ непоколебимъ.
— Вы, какъ англичанка, какъ моя жена, носящая мое имя, не должны были одобрять его нѣмецкихъ привычекъ. Я, вашъ мужъ, предпочитаю англійскіе обычаи!
— Я краснѣю за васъ, мистеръ Икль, отвѣчала Анастасія. — О, я разскажу это дома! Ха, ха! Ахъ, вы нелѣпый простакъ! гадкій вы карликъ!
Красавица нанесла этими словами очень больную рану; мысль быть поднятымъ на смѣхъ блумсберійскимъ населеніемъ очень огорчила Долли.
— Германскіе обычаи! вскричалъ Долли:- но вѣдь, я думаю, еслибъ въ Германіи былъ обычай… обычай…
Онъ никакъ не могъ придумать, какой тутъ нужно было привести обычай.
— Продолжайте, гадкій змѣенышъ, продолжайте, я не спѣшу никуда; соберитесь съ вашими идіотскими мыслями, говорила Анастасія, садясь опять на прежнее мѣсто.
Время было остановить этотъ перечень обидныхъ прозвищъ.
— Я могу быть и идіотомъ, и чѣмъ вамъ угодно, мистрисъ Икль, отвѣчалъ онъ:- но все-таки долженъ васъ предостеречь, разъ навсегда, сударыня, что если я когда нибудь опять настану васъ въ исполненіи этихъ чужеземныхъ обычаевъ, то или я оставлю васъ навсегда, или вы оставите этотъ домъ и отправитесь въ ту страну, гдѣ подобные неприличныя обычаи терпимы.
— Вы можете дѣлать, какъ вамъ угодно, сэръ, спокойно отвѣчала она. — Можете отправляться куда хотите. Можете отправиться хоть въ Іерихонъ, мистеръ Икль, если вамъ это нравится.
— Я отправлюсь, когда и куда мнѣ будетъ угодно, мистриссъ Икль.
— Такъ я прикажу, чтобъ подали экипажъ.
— Бездушное, продажное созданіе! прокричалъ Долли: — на зло вамъ, я останусь.
И онъ бросился изъ ея комнаты въ библіотеку — въ свою комнату.
Точно кто нибудь больной при смерти лежалъ въ этомъ домѣ, угрюмомъ, затихшемъ домѣ: всѣ разговоры говорились въ немъ шопотомъ. Долли, отдавая прислугѣ приказанія, невольно говорилъ плачевнымъ тономъ. Мистриссъ Икль держала себя трогательно; жизнь ея, казалось, быстро угасала. Доброта въ отношеніи къ прислугѣ дошла у нея до крайней степени.