— Позвольте взять эту опись?
— Конечно, сэр, ваше имя или адрес?
К моему удивлению, Пуаро назвался мистером Пероти.
— «Литлгрин Хаус» можно посмотреть в любое время?
— Безусловно, в доме слуги, туда надо позвонить, если вы собираетесь скоро пойти. Сейчас или после завтрака?
— Пожалуй, лучше после.
— Правильно, позвоню и попрошу ждать вас около двух, так?
— Благодарю, хозяйка дома мисс Арунделл?
— Нет, мисс Лоусон, это имя теперешней хозяйки, а мисс Арунделл, к сожалению, умерла недавно, поэтому дом продается. Между нами, если собираетесь купить, помогу все быстро организовать, я ведь уже говорил, что есть два претендента, каждый может заявить о согласии в любой час и день.
— Мисс Лоусон торопится продать, как я понимаю?
Хозяин полушепотом сообщил:
— Дом слишком большой, она хочет отделаться от имущества и купить поменьше в Лондоне. Это объяснимо, вот почему и продается так дешево.
— Новая хозяйка согласна с такой стоимостью?
— Не беспокойтесь, никаких неприятностей в этом отношении не возникнет, хотя цена баснословно дешева.
— Мисс Арунделл умерла внезапно, не так ли?
— О, я бы не сказал. Три года назад был приступ и десять лет назад то же самое.
— Может, вам что-либо известно о семье? — спросил Пуаро.
— Да, я знал эту семью. Их было четыре сестры. Одна из них вышла довольно поздно замуж, а три старые девы жили здесь. Мисс Эмили была последней. — Мистер Габ-лер передал бумаги Пуаро. — Просмотрите документы еще раз и дайте мне знать…
О чем рассказали надгробные плиты
Когда мы пришли на базарную площадь, я вспомнил, что фамилия мистера Габлера говорящая: он был порядочный болтун[1]]. Пуаро согласился со мной:
— Этот сладкоречивый господин очень разочаруется, когда мы не вернемся, так как считает, наверное, дом уже проданным.
— Наверное, вы правы. А хорошо бы позавтракать здесь, прежде чем вернемся в Лондон.
— Мой дорогой Гастингс, по-моему, рано уезжать, мы еще не сделали того, зачем прибыли.
Я с удивлением уставился на Пуаро:
— Вы думаете о внезапной кончине старой леди?
— Вот именно.
Тон, каким это говорилось, заставил меня еще пристальнее взглянуть на моего друга. Было очевидно, что он вспомнил о, чем-то в том непонятном письме.
— Но если она умерла, Пуаро, что можно сделать? Теперь узнать ничего нельзя.
Я знал по опыту, что спорить с Пуаро бесполезно, тем не менее не успокоился и собрался протестовать дальше, но в эту минуту мы подошли к порогу гостиницы и Пуаро прекратил всякие разговоры. Нас проводили в кофейную комнату, которая оказалась уютной, с легкими занавесками на окнах. Старший официант, медлительный, тяжело дышащий человек, подошел к нам. Мы оказались единственными, желающими позавтракать. После сыра и бисквитов официант принес нам две чашки жидкого кофе. За завтраком Пуаро с помощью официанта приобрел некоторые сведения о «Литлгрин Хаус».