– Что? – опешил подполковник.
– Курить на улице, – повторился Матвей. – Желательно за пределами двора.
– Здоровье бережешь? – подполковник покосился на Марту и стал крутить сигарету, не решаясь закурить.
– Берегу, – подтвердил Матвей.
– В зоне пригодится, – соглашаясь с ним, кивнул Руднев и вставил сигарету обратно в пачку.
– Вы там что-то насчет версии обмолвились, – напомнил Матвей, с сожалением глядя, как тают на паркете куски принесенного с улицы снега.
– А что версия? – переспросил Руднев. – Ты вернулся вчера, чтобы проверить дом и покормить собаку. Обнаружив, что она отравлена, решил, что это сделала соседка. Ворвался к ней и в ходе словесной перепалки ударил. Потом взял себя в руки и замирился с женщиной. На всякий случай вынудил ее написать расписку, что она к тебе не имеет претензий. Посчитав, что конфликт был исчерпан, вернулся в дом. Однако, приведя себя в порядок и успокоившись, понял, что письменное обязательство, взятое с нее путем угроз, не имеет особой силы и женщина наверняка обратится с утра в полицию. Взял топор и вернулся к ней в дом…
– Я? – Матвей подался вперед. – Топором женщину?
– Тогда предлагаю другую версию, – Руднев закатил глаза под потолок и снова уставился на Матвея. – После того как ты избил ее и вернулся в дом, она пришла к тебе и попросила топор, которым нанесла себе ранения…
– О какой расписке идет речь? – спохватился Матвей.
– О той, что написана Ольгой Ивановной незадолго до смерти, где она уверяет, что не имеет к вам претензий, – сказал Руднев.
– Еще неизвестно, что вскрытие покажет, – раздался откуда-то голос. – Может, тут еще что вскроется…
– Это ты там на что намекаешь? – ужаснулся Матвей, узнав голос эксперта.
– На то и намекаю, – хихикнул мужчина. – Она женщина еще молодая…
– Уймись, Сидоров! – нахмурился Руднев.
– Бред, – Матвей уставился в пол. – Кому понадобилось так жестко подставлять меня?
В голове всплыли последние расследования по поводу курорта Министерства обороны. «Может, оттуда дует? – Он поежился. – С другой стороны, не особо грамотно все обстряпали. Нет, конечно, для простого обывателя это тюрьма. Но я однозначно выкручусь. Только сколько на это уйдет времени и сил? А может, – он посмотрел на Руднева. – Что, если это ему меня и заказали? Не может быть! Он полицейский, и точно так глупо не стал бы работать. Постой, – неожиданно в голову пришла другая мысль, сразу поставив все на свои места. – А ведь вполне возможно, что тот, кто все это организовал, вовсе не собирался избавляться от меня. Просто ему понадобилось время. Сколько мне понадобится, чтобы выйти на свободу? Как ни крути, но даже при самом благоприятном раскладе полиция имеет право держать до двух месяцев… А у меня положение такое, что любой судья будет до упора продлять содержание под стражей, а это восемнадцать». Он поежился.