Я согласилась, что многое говорит в пользу ее версии, но была не вполне удовлетворена. Ибо в каждом подозрительном случае видна направляющая рука Пейджета. На первый взгляд ему действительно не хватало уверенности и решимости, характерных для матерого преступника, однако в конце концов, по утверждению полковника Рейса, этот таинственный лидер выполнял только умственную работу, а творческий дух часто живет в физически слабом и робком существе.
— В вас говорит профессорская дочь, — прервала меня Сьюзен, когда в своих рассуждениях я дошла до этого момента.
— Все равно я права. Однако Пейджет может быть, так сказать, великим визирем его высочества. — Я помолчала минуту-другую, а потом, поразмыслив, продолжила:
— Хотела бы я знать, на чем сэр Юстас сделал свое состояние!
— Снова подозреваете его?
— Сьюзен, я теперь не могу не подозревать кого-нибудь! Я, в сущности, не подозреваю его, но, в конце концов, он нанял Пейджета и владеет Милл-Хаусом.
— Я не раз слышала, что он сделал состояние на чем-то таком, о чем не жаждет распространяться, — задумчиво сказала Сьюзен. — Но совсем не обязательно, что его возникновение связано с преступлением, вполне вероятно, оно нажито на коротких гвоздях или жидкости для восстановления волос!
Я нехотя согласилась.
— Надеюсь, — сказала Сьюзен с сомнением, — мы не идем по ложному следу, совершенно сбившись с пути? Я имею в виду предположение о соучастии Пейджета? А вдруг он абсолютно честный человек?
Я подумала минуту-другую, а потом покачала головой.
— Не могу поверить.
— В конце концов, у него на все есть объяснения.
— Д-да, но они не слишком убедительны. Например, в ту ночь, когда он пытался сбросить меня за борт на «Килмордене», он, по его словам, вышел на палубу следом за Рейберном, а тот обернулся и сбил его с ног. Теперь мы знаем, что это не правда.
— Да, — охотно согласилась Сьюзен. — Но мы услышали о происшедшем только в пересказе сэра Юстаса Если бы мы послушали самого Пейджета, все могло бы выглядеть иначе. Вы знаете, что при пересказе люди всегда немного искажают события.
Я обдумала слова Сьюзен.
— Нет, — сказала я наконец, — я не могу не подозревать его. Пейджет виновен. Вы не можете отрицать тот факт, что он пытался сбросить меня за борт, и все остальное тоже сходится. Почему вы так отстаиваете свою новую идею?
— Из-за его физиономии.
— Его физиономии? Но…
— Да, я знаю, что вы собираетесь сказать. Физиономия у него зловещая. Это точно. Но с такой физиономией в действительности невозможно быть злым. Природа, должно быть, сыграла с ним великолепную шутку.