Может быть. Вот, например, сегодня.
Еще только четыре утра, а меня уже вызывают.
Это жилец с пятого этажа.
Каждый день он встает без пяти четыре утра.
Глаза его еще закрыты и поэтому он путает кнопки.
Иногда уезжает вверх, на четырнадцатый, надевает вещи наизнанку и, бывает, засыпает.
Сегодня, должно быть, подумал спросонок, будто это не я, а дверь на улицу, и влетел в меня с такой скоростью, что врезался с огромной силой в стенку моей кабины.
От этого он и проснулся, и оделся правильно.
Когда врывается в меня этот ученик с одиннадцатого, то я на несколько минут становлюсь спортивным залом.
Вот он, бросив на пол портфель, постоял на голове. Попрыгал, словно пробуя прочность пола, изобразил каратиста, боднул несколько раз мою дверь, покувыркался.
И затем уже побежал в школу.
Собачка, которую выводят гулять по раннему утру, традиционно не выдержала и пописала в уголке.
Ее хозяин сделал вид, что эта лужица уже была.
А вот кто-то, едва открылись мои дверки, просунул руку, нажал кнопку верхнего этажа и следом швырнул кошку.
Кошка испугалась, растерялась и не знала, что ей делать. Бедное животное.
Я, конечно, тут же остановился и выпустил ее, не оттого, что мне было жалко свои стенки, а просто из милосердия. Перепуг кошки.
Эх, люди, люди…
Ага, вот еще один спортсмен.
Этот специализируется в беге по лестничным пролетам.
Он включает меня, тут же выскакивает и мчится со страшной скоростью вверх, пытаясь меня догнать.
Раньше ему это никогда не удавалось, но сегодня я позволил обогнать меня, но съезжая вниз.
То-то радости было!
Приятно делать людей счастливыми.
Два молодых человека сели в меня около одиннадцати. В спортивных костюмах и с огромными сумками. Я еще подумал: «Наверное, очень известные спортсмены».
Вышли на тринадцатом, а сели через час почему-то на одиннадцатом.
И сумки битком.
Тут я почувствовал неладное и на всякий случай взял да и сломался между третьим и вторым.
Ну, что она делали во мне и со мной – не передать словами. Только что зубами не грызли мне двери, а так все.
Я, конечно, лифт битый в прямом и в переносном смысле и поэтому выдержал все. А вот когда с девятого стали кричать, что их обокрали и приехала милиция.
Я этих спортсменов прямо в руки правосудия тепленькими и сдал.
Вроде доброе дело сделал, а на душе как-то тоскливо стало, И с чего бы это?
Ну вот, опять мой мучитель. Конечно, с двойкой и свежим синяком. Все время наносит мне раны, грамотность свою проверяет на моем пластике. Сегодня у него, очевидно, сентиментальное настроение: он, этот ушастный двоечник, высунув от усердия язык, старательно выводит перочинным ножиком на моей стене «Элла + Никита = Любовь».