— Со мной будет по-другому. Я бы хотела узнать. — После того как ей провели курс лечения и сообщили, что больше ничего сделать нельзя, она ждала. Для нее было бы облегчением узнать свой срок, хоть что-то окончательное и бесповоротное. — Я стара. Я не собираюсь строить домов. Я не собираюсь влюбляться. Я могу узнать, когда придет мое время, Стелла, и не расстроиться. Мне нечего терять. Скажи.
— Это будет не скоро, — произнесла Стелла. — Все случится, когда выпадет снег.
Что почувствовала Элинор, услышав предсказание? Страх перед снегопадом? Большинство людей с таким диагнозом, как у нее, протягивали всего лишь несколько месяцев. Возможно, раньше она считала, что ей повезло, раз она до сих пор жива; неужели она так больше не считает? И теперь с приближением зимы, не попытается ли она убежать, найти такое место на земле, где снега не бывает, какую-нибудь южную страну, где будет жить вечно? Или она подойдет к окошку, когда упадут первые снежинки, и будет благодарна за последний взгляд в холодное белое небо?
— Прости. Я не хотела этого знать и, наверное, ничего не должна была тебе говорить. Гораздо лучше, когда не знаешь.
Элинор поняла, что дар, который тебе дается свыше, бывает очень трудно принять. А теперь так получилось, что, прожив всю жизнь в поисках правды, Элинор солгала самой себе, ведь на самом деле ей было что терять и она успела влюбиться в это дитя.
— Пожалуй, я научу тебя одному трюку от Ребекки Спарроу. Совершенно безвредному. Если только ты не расскажешь своей матери.
Стелла последовала за бабушкой. Они вышли из сада и направились к озеру. В прохладном воздухе мелькали блики, словно поблескивала рыбья чешуя, — это был особый, мартовский свет. Небо слилось с землей, отчего лужайка казалась безбрежной и глубокой, не лужайка, а озеро молодой травы. Довольно скоро они добрались до тропы, которую описывал Хэп Стюарт, той самой, где ничего не росло. В лесу по обеим сторонам было полно дикой вишни, крыжовника, аронии, черники, а еще Стелла увидела несколько диких персиковых деревьев, которые, по преданию, вынесло на берег море после кораблекрушения. На них росли самые сладкие во всей округе плоды. Однако на самой тропинке, по которой они шли, ничего не росло, в точности как рассказывал Хэп. Ни молочая, ни скунсовой капусты, ни крапивы, ни простой травы.
— Это здесь понесла лошадь?
— Ту лошадь укусила муха, а в седле сидел идиот, — сообщила Элинор. — И произошло это уже после смерти Ребекки, так что винить ее нельзя.
Они подошли к илистому берегу, где откладывали яйца кусающиеся черепахи. Ветви плакучих ив окунались в прибрежную воду; над озером носились тучи комаров.