Вот она — причина его фатализма, бесшабашной удали и приступов меланхолии. Вот почему он, деловой человек, потратил целый месяц своего драгоценного времени на Париж. Ее муж болен и готовится умереть…
Нет! Она не допустит! Яну нужно показаться специалистам здесь, в Европе, может быть, еще не все потеряно. Черт возьми, она уверена, что его можно вылечить!
— Что же ты, — прошептала она, — что же ты ничего не предпринимаешь? Почему теряешь время?
— Я не теряю время, Пташка, я живу. Никогда раньше я не жил такой интересной жизнью.
— Но врачи…
— Врачи уже вынесли свой приговор.
— Эти твои головные боли, — она коснулась пальцами его висков, — это все из-за опухоли?
Он кивнул, накрыл ее руки своими, заглянул в глаза:
— Пташка, ты должна знать и еще кое-что. Я обеспеченный человек. После… после моей смерти все останется тебе. Я напишу завещание.
— Нет! — ей не удалось остаться сильной до самого конца, горло раздирали рыдания. — Ян, прошу тебя, не надо!
Он прижал ее к себе, укачивая, как маленького ребенка, и говорил, говорил…
— Когда это случится, Пташка, ты станешь хозяйкой всего. Ты больше не будешь ни в чем нуждаться. Не бойся, тебе не придется меня хоронить, я что-нибудь придумаю! Это не ляжет на твои плечи.
— Что ты говоришь?! Как ты можешь говорить такие страшные вещи?!
— Я просто хочу, чтобы ты поняла, почему я так поступил. Прости, что обманул тебя, не рассказал все до свадьбы. Я боялся, что ты откажешься, а для меня это очень важно. Понимаешь?! — Он тряхнул ее за плечи, грубо и отчаянно.
Тина кивнула, краем простыни вытерла мокрое от слез лицо. Она все понимает: Ян женился на ней, чтобы помочь, чтобы после его… смерти, она нашла себя.
— Сколько нам осталось? — Она будет сильной. Не ради себя, а ради него, своего мужа.
— Врачи сказали — два месяца. Месяц я уже прожил.
— Значит, тридцать дней. — Она не хотела думать об отмеренном им сроке как о месяце. Тридцать — это больше, чем один. Тридцать — это почти вечность…
* * *
День, когда Антип по приказу отца застрелил Ласточку, стал началом необъявленной войны. Ненавидеть отца было легко, он не забывал подбрасывать дров в топку ее ненависти. Иногда Тине казалось, что он делает это специально, чтобы унизить ее и сломать.
Так получилось с учебой, отец все решил за нее. «Никакого мединститута! Мне не нужен врач, мне нужен грамотный финансист». Тина упрямилась, закатывала истерики и скандалы, но отец был непреклонен. «Дочка, выбирай — или МГУ, или ПТУ. Третьего тебе не дано». Вот оно, пресловутое право выбора — третьего не дано! Тина выбрала МГУ и поступила, что неудивительно при отцовских-то связях.