— Она не вернулась, — Амалия смяла платочек. — Она прилетела, как стервятник на запах падали.
Тина почувствовала, как напряглась Анна Леопольдовна, успокаивающе погладила ее по руке.
Клементина уже не семнадцатилетняя девочка, над которой можно безнаказанно издеваться, жизнь научила ее давать сдачу.
— Так и ты вроде как прилетела, — она в упор посмотрела на Амалию. — Нашла информационный повод выгулять новое платье и попасть в светскую хронику?
— Ах, ты! — Какое-то мгновение казалось, что Амалия бросится на нее с кулаками, но вмешался Серафим. Он обнял сестру за плечи, сказал с плохо скрываемой угрозой:
— Амалия, потерпи еще один день. Пусть эта бродяжка поиграет в убитую горем дочь, а потом…
— Что потом? — Тина вздернула подбородок.
— А потом ты уберешься отсюда ко всем чертям! Или ты думаешь, что после всего, что ты натворила, старик оставил тебе хоть копейку?!
— Вам, я думаю, тоже ничего не перепадет, вы ведь даже не родственники. Так в чем проблема, Серафим?
— Ты отстала от жизни в своем Лондоне. — Амалия взяла себя в руки и теперь с сосредоточенной заинтересованностью рассматривала свой маникюр. — Даже странно, что Белый тебя не предупредил… Тебя не было здесь четыре года, за это время кое-что изменилось. Два месяца назад мы с твоим отцом расписались. — Она победно улыбнулась. — И теперь я дважды вдова. Надо же такому случиться!
— Дорогая моя сестрица, ты не просто дважды вдова, ты очень состоятельная вдова, — усмехнулся Серафим. — А ты, — он посмотрел Тине в глаза, — снова никто! Бродяжка-побирушка! Ты свалишь обратно в свою Англию сразу после похорон и сделаешь так, чтобы мы больше никогда о тебе не услышали.
— И если будешь достаточно благоразумной, — Амалия перестала рассматривать свой маникюр, — я могу подбросить тебе кое-что из своей старой одежды. У тебя же, по всему видать, с этим делом напряженка.
Слова новоиспеченной мачехи и Серафима оставили Тину равнодушной. Даже решение отца, на склоне лет связавшего свою жизнь с такой пираньей, как Амалия, ее нисколько не волновало. Девушку больше волновало явное несоответствие того, что происходило в поместье, и того, о чем рассказывал дядя Вася. Жаль, что нельзя поговорить с ним прямо сейчас. Сразу из аэропорта он отправился по каким-то неотложным делам, а то бы она спросила, к чему все это вранье о безутешном отце и зачем он выманил ее из Лондона.
— Не стоит, свое барахло можешь оставить себе.
Тина поправила сползающую с плеча сумку. Дядя Вася почти не оставил ей времени на сборы, так что с собой она захватила только самое необходимое: смену одежды, косметику, зубную щетку и кредитную карту. Все это уместилось в холщовой сумке, внушительной и очень удобной.