— Ну что, милая, — тетенька-торговка улыбалась ей как родной, — давай выбирать тебе обновки!
И они выбрали! Это было совсем не похоже на «подбор гардероба в ближайшем универмаге». Тетенька-торговка смотрела на Тину не равнодушными рыбьими глазами, она лучилась энергией и желанием помочь. Тина перемерила добрую половину имевшихся в палатке одежек, пока они с тетенькой наконец не определились.
Это были настоящие сокровища! Тина смотрела на объемный пакет с упакованной одеждой с благоговением и трепетом. Это все теперь ее! И полосатый желто-зеленый свитер, и особенно актуальные в этом сезоне небесно-голубые турецкие джинсы, и бирюзовая курточка-ветровка. В пакете лежало еще много чудесных вещей, но эти три Тине нравились особенно.
Тетенька позвала деда, тот молча рассчитался, также молча забрал пакет с обновками и, не обращая внимания на Тину, направился к выходу из рынка. А она ощущала такое счастье, что готова была простить деду все что угодно. Впервые в жизни девочка почувствовала, что имеет вес в этом мире.
На следующий день в школу Тина шла с гордо поднятой головой. Ну еще бы, ведь на ней была не уродливая болоньевая куртка непонятного цвета, а модная ветровочка и розовые капроновые колготки — последний писк и лаковые туфельки, такие блестящие, что в них отражались небо и белые облака-барашки.
Мир не изменился в одночасье, и из забитой тихони она по мановению волшебной палочки не стала сказочной красавицей, но в глазах первой красавицы класса Кристины Тоневой вдруг зажегся огонек удивления и, кажется, зависти, а Мишка Соловьев, хулиган и наипервейший Тинин обидчик, впервые не дернул ее за косички и обозвал красиво Тинкой-паутинкой, а не привычно обидной тиной болотной. Мир не изменился, это она сама сделала первый робкий шажок к переменам…
* * *
— …Тина! Эй, Тина! Ты в порядке?! — Громкий стук в дверь вырвал ее из плена воспоминаний.
— Да, я сейчас! — Тина выключила воду, вышла из ванной.
Ян стоял в проеме балконной двери, в мягком свете закатного парижского солнца его голый торс, закаленный в горнилах тренажерных залов, выглядел весьма рельефно.
— Я уже думал, что ты решила не ограничиваться одним только мытьем рук, — сказал он ворчливо.
— Как твоя голова?
— Знаешь, — взгляд Яна вдруг сделался растерянно-удивленным, — прошла! — Он даже потрогал себя за голову, словно проверяя, на месте ли она.
— Я же говорила, что массаж творит чудеса. — От того, что ее маленькие таланты принесли свои плоды, на душе стало теплее, ледок от недавних воспоминаний начал таять.
— А могу я, — Ян смущенно улыбнулся, — могу я рассчитывать на твою помощь, если что?