И все они тайно надеялись, что их представитель может быть тоже окажется на орбите. Не была исключением и моя мама — Лесникова Матрена Васильевна. Гражданка Союза Советских Социалистических Республик, из крестьян, по профессии уборщица, которую по нынешним временам назвали бы технический работник.
Она была добрая женщина. И она была гордая женщина. Она всегда с волнением смотрела и слушала репортажи о полетах космических кораблей. И она все время ждала, что во время какого-нибудь рассказа о космонавтах назовут и имя ее сына. Ведь я проходил службу в самом Центре подготовки космонавтов, который находился в Звездном городке.
В один из дней 1972 года должен был состояться очередной старт космического корабля. Она знала, будет новый репортаж о космонавтах. И следовательно появиться очередная возможность для нее услышать знакомую фамилию.
Ещё с вечера, забравшись в угол дивана, и поджав под себя ноги, мама, хотя и была одета в теплый байковый халат, укрылась еще пледом, и ни за что не хотела покидать своего убежища. Она никому не позволяла выключить телевизор, и только дочь Валя, под угрозой возможного пожара, смогла уговорить ее дать возможность поостыть технике несколько часов в ночное время. Но сама мама не спала.
Никто в квартире не спал в эту ночь, и Валя, войдя рано утром в гостиную, увидела маму в той же неизменной позе.
— Холодно, — пожаловалась мама. — Прибавила бы тепла.
— Лето на дворе, мама, — укоризненно и мягко посмотрела на нее Валя.
— Разве? — мама поежилась, и набросила на свои плечи пуховый платок — мой подарок из его первой официальной офицерской зарплаты.
Ей было всего 65 лет, но выглядела она сейчас гораздо старше и немощней из-за огромного числа морщин на дряблом лице, и еще больше из-за чувства неуверенности и самого настоящего страха, которые владели ею вот уже вторые сутки.
Подошла дочка, прижалась к старческой щеке, но выдержала, не заплакала.
— Ничего, мама. Все будет хорошо.
— Холодно вот, — снова жалобно произнесла мама, и без паузы добавила. — Ведь вчера он обещал весточку подать. И даже не позвонил.
— Погода, наверное, плохая, — скупо улыбнулась невестка, и, обрадовавшись невольной возможности сделать что-то конкретное, предложила. — Мы сейчас электрокамин включим.
— Холодно. Знобит. — Мама блуждающим отрешенным взглядом, наверное, в тысячный раз осмотрела комнату, будто пытаясь найти причину своей зябкости, и снова увидела только портрет мужа на стене. Глаза ее затуманились, но слез не было. В выражении её лица сейчас отчетливо можно было прочесть и радость, и печаль, и гордость, и неуверенность. И было в нем еще желание вспомнить все….