Было еще темно, когда мы миновали северную границу ледяного мыса и зону облаков. Под нами расстилался типичный марсианский ландшафт: волнистые, цвета охры, низменности давно усохших морей, окаймленные низкими грядами холмов; раскинутые тут и там безмолвные, мрачные города мертвого прошлого, развалины величественной архитектуры, населенные лишь воспоминаниями и страшными белыми обезьянами Барсума.
Становилось все труднее поддерживать наше маленькое суденышко в горизонтальном положении. Нос оседал все ниже и ниже, так, что, наконец, оказалось неизбежным оставить машину и снизиться, иначе наш полет завершился бы стремительным падением.
Когда взошло солнце и дневной свет рассеял темноту ночи, наше судно в последний раз судорожно вынырнуло, накренилось в сторону, и с наклоненной под углом палубой стало медленно вращаться, причем нос с каждой секундой опускался ниже кормы. Мы ухватились за поручни и, зная, что конец близок, прицепили к перилам наши пояса. В следующий момент палуба образовала угол в 90 градусов, и мы повисли на ремнях, болтаясь высоко над почвой.
Я висел как раз рядом с контрольным прибором и коснулся рычага, направляющего отражающие лучи. Лодка ответила на прикосновение, и мы начали мягко опускаться вниз.
Прошло не менее получаса, прежде чем мы снизились. Прямо к северу от нас поднимался ряд довольно высоких холмов; к ним мы и решили направиться, так как они представляли наилучшую возможность укрыться от преследователей, которые несомненно должны были обыскать всю эту местность.
Час спустя, мы уже были в оврагах среди прекрасных цветущих растений, которыми изобилуют сухие пустынные места Барсума. Нам посчастливилось найти много крупных кустов, дающих молоко – это странное барсумское растение служит одновременно и пищей и питьем для диких орд зеленых людей. Для нас эта находка оказалась просто спасением, так как мы почти умирали с голоду.
Затем в первый раз после многих часов мы легли спать, укрывшись за группой этих кустов, представлявших прекрасное убежище от воздушных разведчиков. Так начался мой пятый день на Барсуме, с тех пор, как я внезапно оказался перенесенным из моего коттеджа на Гудзоне в долину красоты и ужаса. За все это время я спал только два раза.
Стоял уже полдень, когда я проснулся, почувствовав, что кто-то схватил мою руку и покрывает ее поцелуями… Удивленный, я открыл глаза, и увидел прекрасное лицо Тувии.
– Мой принц! Мой принц! – лепетала она в экстазе. – Это ты, которого я оплакивала, как умершего! Мои предки были добры ко мне; я жила не напрасно!