– Марат, это я, – его голос дрожал. – Лиана… Произошло ужасное… Она убита.
– Что?! – закричал Марат Альбертович.
– Я уже и полицию вызвал, – сказал Сема все тем же дрожащим голосом. – Она сейчас здесь в твоем доме. Лиана не одна убита, с ней еще кое-кто.
– Кто?! Кто еще может быть?! Ее мать?!
– Молодой мужчина. И, по-моему, ее любовник. Она изменяла тебе, Марат.
– Ты что болтаешь?!
– Дело в том, что они оба голые. Так что ты не очень. На его месте мог быть ты. Тебе повезло, что ты уехал. Это ограбление, твой сейф пуст. Тут с тобой хотят поговорить. Я передаю телефон.
– Здравствуйте, – прозвучал в трубке голос незнакомца.
– Я сейчас ни с кем не хочу говорить! – закричал срывающимся голосом Марат Альбертович и дал «отбой».
Марат Альбертович довольно-таки убедительно сыграл роль человека, получившего страшное известие. В общем-то, это сыграть не столь сложно было, поскольку его долгое ожидание помогло ему: поначалу представить эти предлагаемые обстоятельства, а затем, и вжиться в них. Причем, за это время он искренне нервничал и не находил себе место и, можно сказать, все получилось у него само собой, без игры, а потому – без фальши.
Он продолжал вышагивать по номеру. Прошел час, когда раздался новый звонок – на его мобильнике высветился номер телефона Семы.
– Ты успокоился? – спросил его Сема.
– Да, – тяжело ответил Марат Альбертович.
– С тобой хочет поговорить капитан Фролов.
– Невтерпеж, да? Ну, передай ему трубку.
– Вы можете говорить? – спросил капитан.
– Да, – трагично ответил Марат Альбертович.
– Вам надлежит приехать и дать показания. Когда вы сможете приехать?
– Завтра я буду.
– В полдень сможете быть?
– Да.
– Приезжайте в двадцатое отделение. Вы знаете, где это?
– Знаю, бывал когда-то.
– Тогда до свидания. Да, двадцать первый кабинет.
«Ласково поет, – выронил Марат Альбертович. – Интересно бы знать, что ты там накопаешь?»
Он повалился на кровать, чувствуя себя выжатым лимоном.
Рано утром Марат Альбертович поедет домой, и что ему будет уготовлено там, он не знал. У него было лишь одно желание, чтобы все быстро закончилось – благополучно для него или нет, по большому счету ему было уже не важно. «Пропади все пропадом!» – сказал он, уткнувшись в подушку.
* * *
Марат Альбертович домой не заехал, а сразу же поехал в отделение полиции и к двенадцати часам был на месте. Он жаждал скорейшего финала, любого, каким бы он ни был для него.
В только что отремонтированном здании полиции было необыкновенно светло и чисто и, тем не менее, это не вызвало у Марата Альбертовича положительных эмоций. Это все равно, что прийти в морг, где так же светло и чисто. По ощущению, отметил он, не будет никакой разницы.