После того, как все выпили, Алик вновь направил руку на ее талию, но там уже была рука Кости. Этот факт не смутил его, и он перенаправил свою руку на ее плечи.
Пышечка, попивавшая через соломку красочный коктейль, назвалась Виолеттой. Артем, глядя на нее, решил со стопроцентной уверенностью, что она такая же Виолетта, как он Жорж или Джордж. Ему стало ясно, что все девушки этого клуба имели звучные псевдонимы. Никто из них не назовет свое настоящее имя, как например, такое, как Маша или Света или же такое, как Настя, а почему, ему трудно было понять. Однако Бог с ними, как там они себя называют, заключил Артем и обернулся в зал, где увидел первых посетителей. В общей сложности их набралось человек десять. Должно быть, это обстоятельство послужило тому, что громче заиграла музыка и на танцпол к шесту вышла стриптизерша – взбитая невысокая негритянка в кипильно белых стрингах, которые на фоне ее тела засветились фонарем.
Она танцевала с чувством, легко выполняя все технические элементы. А они были крайне сложными. Без предварительной подготовки не каждый спортсмен-гимнаст мог бы повторить то, что она вытворяла на шесте. Так, как она крутилась вокруг него, повиснув на нем только на одних руках или же только на одних ногах, весьма впечатлило Артема. Но вот ее артистизм сильно уступал ее безупречной техники. Ее эротические движения в танце у шеста выглядели неуклюже, пошло, и вызывали у Артема одно отвращение. Впрочем, подумал он, своих почитателей она наверняка имеет, и, конечно же, с лихвой.
«Вот и сыграл в бильярд», – тяжело вздохнул Артем. Он вознамерился допить коньяк и уйти, прекрасно понимая при этом, что его друзья за ним не последуют. Им точно уже не до бильярда, решил он, глядя на них, ворковавших с Виолеттой.
Едва Артем хотел открыть рот, чтобы попрощаться с ними, сменилась музыка, и на танцпол вышла другая стриптизерша. Он взглянул на нее, да так и замер.
Ей было лет восемнадцать, никак не больше. Ее безупречная фигура, изумительное тело и утонченное лицо в секунду покорили Артема. В танце с немного откинутой назад головой она была восхитительна! Пластичная и гибкая с ласково–кротким взглядом она выглядела настолько эстетично, что Артем сравнил ее с невинным созданием, невесть откуда взявшимся. Ее образ соответствовал образу стыдящейся своей наготы смиреной монашки, но никак девушки-стриптизерши, которая бесстыдно выставляет свое обнаженное тело на всеобщий обзор.
Она двигалась, а ее упругие размером с кулак груди оставались неподвижны, лишь ее бедра слегка покачивались, – зовуще и чувственно. Он внимал каждому ее движению, взгляду, а все остальное, происходящее вокруг него, перестало существовать. Был он и она и никого больше: он – в темноте, а она – освещенная лучом света. Он даже музыку не слышал.