Женщины с головой, Мадлена и ее мать после смерти Жозефа пытаются навести хоть какой-то порядок в делах. Мадлена продает дом в Баньоле, который еще не полностью оплачен. Мари Эрве отказывается от наследства в пользу своих детей; они все несовершеннолетние — совершеннолетними тогда становились в двадцать пять лет. Она продает должность помощника смотрителя вод и лесов и старается сделать дом на Жемчужной улице более пригодным для жилья.
В 1643 году Мольер переезжает туда. Он ушел из семьи, но, вопреки распространенному мнению, не порвал с нею. Жан II с детьми в тот же год перебирается в купленный в 1633 году дом на Центральном рынке, «Под образом святого Христофора». Мольер там никогда не жил. Жан II оставался еще в Обезьяньем домике, когда выдал Жану-Батисту 630 ливров в счет материнского наследства, с условием, что тот откажется от права на должность королевского обойщика в пользу одного из своих братьев. Преемником отца станет Жан III; мы еще увидим, что из этого выйдет. Расписка в получении 630 ливров заверена нотариусами Депре и Левассёром и датирована 6 января 1643 года. Это важный документ, поскольку он опровергает досужие вымыслы биографов XIX века, а отчасти и нашего: юноша из почтенного семейства, который пошел по дурной дорожке и вымогает у отца свою долю наследства, чтобы промотать ее с женщиной нестрогого поведения, отцовские проклятия по адресу сына, унизившегося до ремесла комедианта, ненавистные родичи, которые не понимают юного гения и давят его, — и так далее. Все это основано исключительно на туманных фантазиях, натянутых сопоставлениях, сравнениях, выдающих едва ли не полное незнание нравов XVII века и подлинного облика Мольера и Мадлены Бежар. Мольер — настоящий Поклен, в том смысле, что он воспитан в принципах деятельной бережливости, прилежного трудолюбия. Конечно, под влиянием Гассенди он отошел от традиционной морали, которую проповедовали клермонские иезуиты, и подружился с либертинами. Но при всем этом он всегда оставался, и всегда останется, парижским буржуа — разве что за исключением того времени, когда был странствующим актером, да и то!.. Такова же и Мадлена. Она слишком много выстрадала от прихотей своего отца, чтобы не мечтать о порядке. Уже в восемнадцать лет она пыталась купить дом на улице Ториньи и обосноваться в нем. У этой пары самая восторженная любовь к искусству, очевидно, не вытеснила и даже не подчинила себе ни интереса к практическим делам, ни стремления к прочной обеспеченности, ни склонности к добропорядочному существованию, что выражалось в те времена — да и теперь тоже — в заботах о собственности. Мольер как будто порвал со своей средой; он отказался от права на должность, не желает быть обойщиком, слугой короля и поставщиком знатных сеньоров. Мадлена потерпела крах в истории с графом де Моденом. Они оба начинают с нуля. Кто из них кого увлек на театральную стезю, не имеет значения.