Вложив остаток сил в последнее отчаянное усилие, он ухватился за нависшую над водой ветку и сумел продержаться, борясь с бешеным потоком, пока туземцы со жрецом во главе не вытащили их на берег.
Их отнесли в деревню. Отдышавшись, Хэдвелл повернулся к Катаге и слабо улыбнулся.
— Еле вывернулись, старина, — сказал он.
— Подлец! — процедил Катага, плюнул на Хэдвелла и зашагал прочь.
Спаситель уставился ему вслед, недоуменно почесывая затылок.
— Должно быть, головой обо что-то стукнулся, — заметил он. — Ну, так что там с Ультиматом?
Туземцы угрожающе надвинулись на него.
— Ишь, Ультимата ему захотелось!
— Какова скотина!
— Вытащил бедного Катагу из воды, и еще наглости хватает…
— Своему же тестю полез жизнь спасать!
— Такая свинья, — подвел итог купец Васси, — даже и мечтать о смерти права не имеет, будь он проклят!
Хэдвеллу показалось, что все они внезапно сошли с ума. Он немного неуверенно поднялся и обратился к жрецу:
— Что это с ними?
Лаг пристально вгляделся в него преисполненным скорби взором, сжал губы так, что они побелели, и промолчал.
— Разве церемонии не будет? — уныло спросил Хэдвелл.
— Ты действительно заслужил ее, — ответил жрец. — Если кто и заслуживал Ультимата, так это ты, Хэдвелл. На мой взгляд, ты должен был получить свое, хотя бы просто из справедливости. Но сейчас речь идет о чем-то большем, чем абстрактная справедливость. Это принципы милосердия и сострадания, которые дороги Фангукари. Если исходить из них, то ты, Хэдвелл, совершил ужасный и бесчеловечный поступок, вытащив из реки несчастного Катагу. Боюсь, простить тебя невозможно.
Хэдвелл потерял дар речи. Очевидно, существовал запрет спасать упавших в воду. Да откуда же ему было о нем знать? И неужели такая мелочь способна перевесить все, что он для них сделал?
— Но хоть какой-то церемонии я достоин? — взмолился он. — Я люблю ваш народ, я хочу жить с вами. Наверняка можно что-то сделать.
Глаза старого жреца затуманились от сострадания. Он покрепче ухватил жезл и начал его поднимать.
Но его остановил рев возмущенной толпы.
— Тут я бессилен, — признался жрец. — Покинь нас, фальшивый посланец. Покинь нас, о Хэдвелл, — ты не заслуживаешь даже смерти!
— Ну и ладно! — рявкнул Хэдвелл, внезапно разозлившись. — Черт с вами, грязные дикари. Ноги моей здесь больше не будет, хоть на коленях просите. Ты со мной, Меле?
Девушка нерешительно заморгала, посмотрела на Хэдвелла, потом на жреца. Наступила мертвая тишина.
— Помни о своем отце, Меле, — негромко произнес Лаг. — Помни о вере своего народа.
Меле гордо задрала маленький подбородок.