Далеко внизу белели два немецких парашюта. Видимо, пилоты первых двух истребителей успели выброситься. Я полетел обратно на базу.
Когда мой самолет стали осматривать, оказалось, что одна семидесятипятимиллиметровая пушка отсутствует, а двадцатимиллиметровых гильз насчитали всего двенадцать. Я сбил три вражеских самолета.
Потом я узнал, что „Б-24“ рухнул в Ла-Манш и никто из экипажа не спасся».
«Кому нужна эта чушь? Война закончилась. Неужели найдутся такие, кому действительно захочется прочитать „Реактивного мальчишку“, когда книга увидит свет? Кто, кроме умственно отсталых, будет читать „Комиксы Джетбоя“?
Думаю, я и сам никому не нужен. Чем я могу заниматься? Бороться с преступностью? Так и вижу, как я на бреющем полете атакую машины банковских грабителей. Это была бы по-настоящему честная борьба, ничего не скажешь. Устраивать авиа-шоу в каких-нибудь захолустных городках? Гувер[3] покончил с этим, и потом, я больше не хочу летать. В этом году в отпуска на лайнерах полетит больше народу, чем побывало в воздухе за последние сорок три года в общей сложности, считая пилотов почтовых самолетов, сельскохозяйственной авиации и военных летчиков.
Что я могу? Разгонять тресты? Преследовать тех, кто во время войны занимался спекуляцией? Да уж, отличная работенка, нечего сказать. Карать старых мерзавцев, которые беззастенчиво обдирают государство, руководя приютами, моря голодом детей и жестоко обращаясь с ними? Нет уж, для этого нужен не я, а Спанки, Альфальфа и Баквит[4]».
Буги-буги-буги-бу,
Гитлер спит в своем гробу,
Ини-мини-Муссолини
Под землей лежит в могиле!
Ребятишки теперь прыгали сразу через две скакалки, крутящиеся в разные стороны.
Под землею гроб стоит,
Старый Гитлер там лежит.
А немецкие ребятки
Старику щекочут пятки!
Джетбой отвернулся от окна. «Может быть, стоит еще раз сходить в кино».
После той встречи с Белиндой он только и делал, что читал, писал и ходил в кино. До возвращения на родину последние два фильма, которые он посмотрел на двойном сеансе в переполненном зальчике авиабазы, были низкопробной чушью. «Этот нацистский зануда», снятый на студии «Юнайтед артистс» в сорок третьем, с Бобби Уотсоном в роли Гитлера и Фрэнком Фэйленом, одним из любимых актеров Джетбоя, был лучшим из этих двух. Второй был «Перекресток джаза» с Дики Муром в главной роли — о том, как кучка помешанных на джазе юнцов отплясывала в солдатской пивной, чтобы поднять боевой дух американской армии.
Получив деньги и найдя себе квартиру, он первым делом отправился на поиски ближайшего кинотеатра, где посмотрел «Он говорит: убийство» о доме, полном деревенских психов, с Фредом Макмюрреем и Марджори Мэйн, а также с актером по имени Портер Холл в роли близнецов-убийц Берта и Мерта. «Кто из них кто?» — вопрошал Макмюррей, а Марджори Мэйн хватала топор и топорищем била одного из них по спине, после чего тот рассыпался выше пояса, но при этом оставался стоять на ногах. «Вот этот — Мерт, — ответствовала Мэйн, бросая топор на поленницу. — У него спина с секретом». Джетбой считал, что это самый смешной фильм из всех, что он видел в своей жизни.