– Все в порядке, товарищ начальник. Дом оцеплен.
– Они там?
– Да.
– Сколько их?
– Четверо.
Данилов осветил фонарем циферблат часов. Десять. Через тридцать минут Мишка должен открыть дверь.
Костров
– Ты не разлеживайся особо, – сказал ему Потапов, – через час выходим. На веселое дело идем, так что гляди…
– Да он парень верный, – вступился за Мишку Широков.
– Знаю я вас, уголовников. Ты лучше постриги меня, Андрей.
– Решил податься в расстриги?
– Как видишь.
В столовой часы пробили половину. Мишка переложил пистолет в карман пиджака и вышел из комнаты.
– Ты куда? – спросил Потапов.
– Да надо зайти перед делом.
– Иди, иди, и чтобы медвежья болезнь не началась. Смотри у меня.
– Вы за собой смотрите лучше.
– Хамишь! – В голосе Потапова неожиданно послышались металлические нотки.
– Да что вы, в самом деле. Все Мишка да Мишка.
– Ладно, иди.
Мишка вышел в столовую. На диване спал, укрывшись шинелью, связник от немцев. Это он сегодня привез им приказ взорвать продовольственные склады.
Стараясь не задеть что-нибудь в темноте, Костров прокрался по коридору, нащупал дверь и медленно начал снимать крючки. Наконец остался один нижний замок. Он резко повернул его. Скрип ключа казался ему необычайно громким. Но дверь распахнулась, и кто-то из темноты шагнул в прихожую.
Данилов
Наверное, он поседел за эти несколько минут, пока Мишка не открывал дверь. И теперь в коридоре он боялся только одного: чтобы Широков не успел застрелиться. Ему нужен был живой Резаный.
Войдя в комнату, он на секунду растерялся. Уж слишком неожиданным было то, что он увидел, неожиданным и мирным. Широков, наклонив от напряжения голову, подстригал какого-то человека.
– Руки вверх! – сказал Иван Александрович. – Руки…
Муравьев
В кабинетах их отдела еще допрашивали Широкова и Потапова, еще шатался по этажам пьяный от счастья Мишка Костров, а Игорь ушел. Он ходил по пустому Петровскому бульвару и курил, пряча огонь папиросы в рукав шинели. Игорь курил и думал. О себе, об Инке, о матери, об Иване Шарапове. Эти четыре месяца сделали его намного старше, спокойнее, даже мудрее. Ему нужно было о многом подумать сегодня. Завтра начнется новый военный день, и никто не знал, как он кончится. Поэтому человек должен быть готовым ко всему.
Где-то на Петровке послышались тяжелые шаги патрулей. В городе начинался комендантский час.