Геша закончил петь, я взглянул на нашего директора и понял, ему стало стыдно за свою лексику.
Кухарки, вывалившие во время пения из-за перегородки, удовлетворенно улыбаясь, удалились, и пар повалил, и запахло чем-то жаренообщепитовским.
Черногорцы признали нас сразу. Нам не давали отдохнуть. Какие-то летчики сельхозавиации, потом Эдик Шаронян — профессия неизвестна, снова летчики, снова Эдик и снова летчики, и снова Шаронян, и неизвестно кто. Причем, как мы поняли, для большинства было неважно, что мы играем, их больше интересовала первая часть — объявление.
Для летчиков сельхозавиации с борта самолета пятнадцать-полсотни-шесть звучит песня. Для Эдика Шароняна — летчика-вертикальщика, для Эдика Шароняна — капитана дальнего плавания. От Эдика Шароняна — для всего зала. Всего хорошего! В такой день…
Только потом мы узнали, что летчики — никакие не летчики, и на самолетах никогда не летали, потому что живут всю жизнь здесь и грузят в товарные вагоны желтый камень, поэтому лица у них коричневые от пыли и солнца, а пальцы на руках шершавые, набухшие и потрескавшиеся, как почки на ветках каштана весной.
В заключение вечера «летчики» маршировали под «славянку», жали всем руки, целовали официанток. Три «славянки» подряд. Они удалились. Зал опустел. Рубашку на мне можно было выжимать.
— Ну, такого у нас еще не было! — сказала Фроловна, выходя из-под пальмы.
У нас тоже.
Я в жизни ни разу не зарабатывал столько денег в один день.
Из-за стойки выскочила буфетчица Надя с двумя фугасками шампанского.
— Ребята, да я вас! Да вы мне…
Полетели пробки, заискрилось шампанское. Вышел Эдик Шаронян — известный шабашник.
— Кто Надьку тронет — зарежу!
Упал в кресло, захрапел по-богатырски, но с акцентом.
В дверях стояло четверо молодых людей.
— Эй ты! Да, да, с усами!
Обращались ко мне.
— Бывшие наши, — зашептала Надька, — Пусть только попробуют, да я их! Эдик, Эдик!
Эдик спал беспробудно.
Я понял, что точки над «и» надо ставить сразу.
Сейчас нас ожидала командная встреча по боксу. Я пропустил всего один удар, но у меня под глазом тут же налился приличный синяк. С соперником было гораздо хуже.
После матча был дан банкет.
Это был первый и последний случай, когда рука жителей Черногорска поднялась на своих кумиров. Черногорцам понравилось, что мы смогли постоять за себя. Нас решили проверить, испытать, и мы это испытание выдержали. Теперь нам улыбались при встрече и приглашали заходить в гости.
В субботу рано утром мы отправились к автомагазину выбирать средство передвижения. Наши сердца учащенно колотились.