— Не Мартынь ли это из Личей? — спросила Анна Осис, когда они уже отъехали.
— Он самый, — рассмеялся Андр. — Не любит встречаться с людьми.
— И волосы у него не отросли?.
— Где там! Все время держались веночком над воротником и по вискам, а теперь и эти сбрил, — нет их, так и совсем не надо.
— А в церковь по-прежнему ходит?
— По-прежнему ходит и по-прежнему там спит, — отозвался Андр и, подумав, почему-то добавил: — А мы больше не ходим, ни отец, ни мать.
— Вот как! — Андрей казался приятно пораженным. — Этого я не ожидал. Умно делаете.
— Нашел ум! — Мария локтем подтолкнула его в бок. — Придержи-ка язык, не начинай здесь умничать!
Но Андр, очевидно, был зол на этого Мартыня из Личей, поэтому не мог так скоро успокоиться.
— В этом году ему не везет: сам должен коров доить, сам молоко кипятить, не может найти батрачки.
— Должно быть, кормит плохо, — решила Мария. — Хуторские — не хозяева: говорят, скупые, как черти.
— Нет, сам он ничего, но его мать сущая чертовка. Ни одна батрачка не может выдержать, живьем ест.
— Хорошо, — вырвалось у Анны не к месту.
На самом деле она хотела сказать: хорошо, что ты такой взрослый парень и все еще не знаешь, почему не живут батрачки в Личах, хорошо, что характером ты остался ребенком; эти негодяи в Личах позорят всю волость.
Но тут же она убедилась, что наивность не так уж похвальна. Около Леяссмелтенов Андр не удержался и показал пятна белых и красных цветов, которые в сумерках еще хорошо были видны. У леяссмелтенской Лауры самый красивый цветник во всей волости, этой весной и его мать получила от нее немного рассады «сломанных сердец», царских лилий и пионов. Леяссмелтенская Лаура подписывается на «Балтияс вестнесис» и «Ауструмс», прошлой зимой давала ему почитать. Ах, да! Когда ехал на станцию, встретил на дороге Лауру, она просила передать привет…
Анна пыталась подмигнуть или толкнуть ногой доску, на которой сидел этот болтун. Неужто он раньше в Бривинях ничего не замечал? Андрей Осис в ответ глухо пробурчал что-то вроде «спасибо за привет», потом громко кашлянул и отвернулся от Леяссмелтенов в ту сторону, где за версту виднелся лес, принадлежащий имению, — неровный, мохрастый, как обтрепанный подол черной юбки. Разве Зиверс тоже вырубил часть молодого леса?
Нет, вырубить не вырубил, но сделал просеки вдоль и поперек. И канавы прокопал через все трясины. Ненужную поросль вывел совсем, чтобы не мешала расти строевому и поделочному лесу. Большие осины тоже вырубили, они рано становятся дуплистыми, и тогда даже хороших дров из них не получишь. Леяссмелтен купил три сажени осиновых чурбаков на дранку для крыши. Сарай у него длиной в сто тридцать футов, весь хлеб туда войдет, зимой можно молотилку поставить. Лесопильный станок собирается покупать…