Тут подошел официант, принес горячее, два одинаковых блюда — Влад заказал себе карпа тоже, — подлил даме вина, поставил перед кавалером следующую стопку водки, тот поднял ее, повертел в руках, сказал:
— Ты извини, что я разошелся, — может, спиртного выпил, может, давно на эти темы не разговаривал. Но наша беседа гораздо менее страшна, чем наш свет. «Свет»! — с равным успехом можно было сказать и «тьма»! Мы себе создали отдельный мирок, пытаемся как можно уютней его обустроить и боимся высунуться наружу. И не надо! Я как раз за это — за жизнь для себя, своих любимых, близких, — раз уж мир так устроен, что о тебе в тяжелую минуту никто не позаботится, то незачем и жертвовать собой ради того, что тебя не касается непосредственно и не может оказать влияние на ход твоей жизни, — эфиопов, доктора Хайдера или испытаний ядерного оружия на атолле Мороруа.
— Нормальные герои всегда идут в обход? — усмехнулась Жанна.
— Да, совершенно верно. Ты же отказалась распродать свое имущество ради эфиопских детей?
— Но это ведь уже чересчур…
— Правильно, чересчур, хотя святой Франциск раздал все, что у него было, бедным, — правда, он преследовал несколько иные цели, чем просто спасение от голодной смерти пары нищих. Вот если вдруг устроят какую-нибудь кампанию по сбору средств в помощь эфиопам — сродни той, что была лет десять назад, когда в восточном полушарии Боб Гелдоф собрал кучу музыкантов на «Уэмбли», а в западном Джексон с друзьями спел «We are the world, we are the children», и даже наши отметились — послали самолет с медикаментами, впрочем, через два года сами уже принимали одноразовые шприцы и сухие галеты в качестве гуманитарной помощи, — то ты честно отнесешь туда десять тысяч рублей, а может и все пятьдесят, и этим свою совесть успокоишь. То есть реально ты никому не поможешь, твои деньги по дороге разворуют сначала наши чиновники, потом чиновники какого-нибудь фонда, в который они стекаются, потом местные африканские распределители помощи — зато себя ты успокоишь. Так чем успокаивать, лучше и не расстраиваться, заботясь о судьбах мира, а беспокоиться о своей.
— Но почему же мои деньги не помогут? Десять тысяч я, десять — еще кто-то, и так — миллиарды! Та же акция, о которой ты говорил, с концертами рок-звезд, принесла же денег, оказала помощь?
— Оказала. По одним данным, было собрано пятьдесят миллионов, по другим — около двухсот. По два или по восемь долларов на каждого эфиопа. Крутая помощь, а? Съезди туда сейчас, посмотри на их жизнь — все то же самое: с миру по нитке собирая, всем бедным рубашки не сошьешь. Если задаваться целью реально помочь, то надо вливать денег гораздо больше, надо прекращать межплеменные войны, основывать развитую инфраструктуру, вводить новую систему образования, строить жилье, создавать рабочие места, — кому это надо? Никому — ни тебе, ни немецкому бюргеру, ни представителю американского среднего, а тем более высшего или низшего класса, — пусть третий мир выживает как хочет. Организаторы гигантских концертов десять лет назад больше создали себе рекламы, чем оказали реальной помощи. Вот если ты все свои деньги разделишь на три части и раздашь трем семьям, они смогут ими правильно распорядиться. А собирать по десятке — рублей, марок, долларов — без толку.