За «Золотой осенью» он ей рассказал, что служил во флоте и на сверхсрочной плавал в загранке, своими глазами видел Южную Америку.
– Из-за границы-то привез что-нибудь с собой, Тиша?
– Кому мне было привозить? Я тогда одинокий был.
Аня помолчала. Тогда одинокий, а сейчас, значит, не одинокий? Ее он имеет в виду или другую женщину? Спросить бы надо, да как бы настроение ему не перебить.
– Сперва с восторгом плавал, – продолжал Тихон, – потом тоскливо стало. Спишь в койке, а в глазах – трава, орешник, колокольчик с лютиком сплелся!.. Я в деревне вырос. От немцев мы ушли, и больше я уж туда не попал.
Аня решила, что лучше не скрывать, что ей удалось продать свой деревенский дом. И, заметив, что Тихон помрачнел, сказала в свое оправдание:
– Чем с домом-то, лучше уж на машину записаться.
Тихон посмотрел на нее пристально.
– Тебе только «Фиаты» и водить!
Он лег на диван и закинул локти под свою черную большую голову.
– Ветлы у тебя в огороде красивые были. Я тогда картошку копал и все любовался.
Аня вспомнила, что ветлы эти покойная мать все покушалась спилить – огуречник ей тенили. Сама Аня даже толком не помнила, сколько их было, ветел этих. С одной, кажется, Юрка, маленький, раз упал.
– Отдохнуть захотим, Тихон, так я любую путевку достану. И на Кавказ, и в Крым.
– Это уж ты сама езди, – холодно отозвался он.
Ане все-таки удалось опять вернуть его к хорошему настроению. Тихон умел быть снисходительным: что, мол, взять с женщины? Особенно красивой. Ты ей про орешник да про ветлы, а она вон уже опять носом в зеркало сунулась.
Уговорить его остаться на ночь она не смогла, в девять вечера он поднялся.
– Будь здорова, Нюрочка!
– Баба есть у тебя! – не выдержав, закричала Аня.
Уж очень не хотелось ей его отпускать.
– Грубо ты себя ведешь, – сказал Тихон. – Замечание тебе.
«Ну и что же теперь делать-то? – думала Аня, оставшись одна. – Даже если и есть у него жена, все равно ведь буду с ним встречаться…»
Когда он один раз пришел к ней очень усталый и уснул, она обыскала его пиджак, обнаружила полтинник мелочью и профсоюзный билет, из которого узнала, что фамилия Тихона – Соколов, что родился он, как и она, в 1930 году и что по специальности он слесарь-монтажник. Взносы в профсоюз были у него не плачены несколько месяцев.
Теперь при желании Аня могла бы узнать его адрес через справочное бюро. Но решила до поры до времени этого не делать: боялась неприятностей.
Вскоре по неосторожности Аня сама же себя и выдала: назвала Тихона «товарищ Соколов».
– Откуда ты знаешь, что я Соколов? – Он покачал головой. – А ты, оказывается, сыщик!..