Дэниел протянул ей дымящийся окурок, и она погасила его, а он перевернулся на бок, заглядывая ей в лицо.
— Тебе в жизни довелось побеситься, правда?
— М-м, да, я полагаю.
— Ты когда-нибудь принимала амилнитрит?
— Да. Диджей, с которым я одно время встречалась, сидел на этой дряни. Мне от этих таблеток хотелось по стенкам бегать, и ис то чтобы это было приятно. Но в то время я еще и на амфетаминах сидела, и не думаю, что это было хорошее сочетание.
— Боже мой, Сара. — Дэниел нахмурился, сдвинув брови. — Как бы там ни было, ты испытала нехимический эквивалент вдыхания амилнитрита в момент оргазма. Я ограничил тебе доступ кислорода, и кора головного мозга уснула и перестала тормозить области мозга, стимулирующие ощущения.
— Ты душил меня, чтобы я сильнее кончила.
— В общем, да.
— О! — Сара коснулась чувствительной кожи на шее, бросив взгляд в зеркало, чтобы снова увидеть черные отпечатки его пальцев.
— «О!» и только? Ты должна быть просто потрясена. Обучение этой технике стоило мне немалых денег. Она считается совершенно особенной.
— А если бы я умерла?
Дэниел оскалился и проговорил гортанным голосом:
— Я бы перерезал себе горло и медленно истек кровью над твоим трупом.
Сара подняла его голову и легла рядом с ним. Он накрыл ее руками и ногами. Ей пришлось отбиваться от его языка, чтобы заговорить.
— Если бы я подумала, что ты шутишь, я бы ответила: «Вот извращенец». Но я знаю, что ты серьезно, и мне почти хочется, чтобы ты так и сделал. Я почти хочу, чтобы ты истек кровью над моим еще теплым телом. Я хочу, чтобы взломали дверь и увидели тебя на мне, и твое горло зияло бы, а мое было сдавлено, и мои волосы пропитались бы твоей засыхающей кровью. Когда они разделят нас, мои волосы будут выдернуты и застрянут в твоей ране, и часть меня останется внутри тебя навсегда. Наши клетки будут разлагаться вместе.
Дэниел покрыл ее лицо влажными поцелуями.
— Ты злая. Ты заставляешь меня хотеть самого ужасного. Посмотри, что я с тобой сделал!
— Что же ты со мной сделал? Я почти ничего не могу вспомнить после того, как ты перекрыл доступ кислорода. То есть, кое-что я помню, но все как в тумане.
Дэниел сел на кровати, потянулся за сигаретами и зажег две.
— Я накачал тебя виски и транквилизаторами, а потом насиловал тебя два дня.
— Тебе не нужно меня одурманивать или привязывать.
— Но это так здорово. Только твоя кожа слишком непрочная. Мне почти не приходится прилагать усилий, чтобы у тебя потекла кровь.
— У меня даже не было возможности сделать больно тебе. Мне обидно, что твоя кожа осталась нетронутой. — Сара держала горящую сигарету над его бедром. — Можно?