Миссис Ланкастер резко отодвинула стул и встала.
- Джейн права. Не было никакого мальчика.
- Но я видел его. Ну мамочка, разреши мне с ним поиграть. Он такой грустный, ему, наверное, очень скучно... Я очень хочу, чтобы он стал веселым.
Миссис Ланкастер собралась было что-то сказать, но ее отец покачал головой.
- Джефф, - проговорил он очень мягко, - этот бедный маленький мальчик очень одинок, и, возможно, ты сумеешь как-нибудь его подбодрить. А уж как это ты придумай сам... Считай, что я загадал тебе загадку - ты меня понял?
- Потому что я уже большой и должен сделать это само.., само-сто-ятельно, вот...
- Да, потому, что ты уже взрослый мальчик.
Как только Джефф вышел из комнаты, миссис Ланкастер с досадой выпалила:
- Папа, как ты можешь! Как можно поощрять эти фантазии, чтобы он и дальше верил во всякие нелепые выдумки прислуги!
- Никто из слуг ему ничего не рассказывал, - мягко возразил старый джентльмен. - Он видел, а я слышал и, вероятно, мог бы и увидеть, если бы был в его возрасте.
- Но это же полная чепуха! Почему я ничего не видела и не слышала?
Мистер Уинберн улыбнулся, загадочной и немного усталой улыбкой, но не ответил.
- Почему? - повторила его дочь. - И почему ты призывал его помочь этому.., этому существу? Ведь это невозможно.
Старик бросил на нее задумчивый взгляд.
- Почему невозможно? Ты не помнишь эти слова:
Какая лампа дарит яркий свет
Тем детям, что бредут во тьме?
"Слепая вера",
Небеса в ответ.
У Джеффри есть эта Слепая Вера. Как у всех детей. Становясь старше, мы теряем ее - просто отбрасываем как ненужную вещь. Иногда, когда мы становимся совсем старыми, слабый отблеск возвращается к нам, но ярче всего волшебная лампа сияет в детстве. Вот почему, я думаю, Джефф сумеет помочь этому мальчику.
- Я ничего не понимаю, - растерянно прошептала миссис Ланкастер.
- Я-то сам ничем помочь не могу. Тот.., тот ребенок в беде, он мечтает, чтобы его освободили. Но как это сделать? Я не знаю. Ужасно даже думать об этом - о том, что он так страдает.
***
Через месяц после этого разговора Джеффри серьезно заболел. Восточный ветер был суровым, а он не отличался крепким здоровьем. Доктор сокрушенно покачал головой и объявил, что случай весьма непростой. Мистеру Уинберну он откровенно сказал, что надежды никакой.
- Он не выживет. Ни при каких обстоятельствах. У него очень плохие легкие, и болезнь запущена.
...А миссис Ланкастер, когда ухаживала за Джеффом, убедилась в том, что другой ребенок все же существовал.
Сначала она не могла отличить всхлипывания от звуков ветра, но постепенно они становились все более отчетливыми и.., реальными. Наконец она стала явственно слышать их даже в минуты затишья - рыданья ребенка, печальные, безнадежные, разрывающие сердце.