Единицы времени

В Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме, под щитом с двумя золотыми львами и девизом: «Deus conservat omnia», в одной из комнат бывшего дворца Шереметевых, рядом с Белым залом Кваренги, открылась экспозиция: рабочий кабинет Иосифа Бродского из колледжа Маунт–Холиок (Мария Бродская прислала мебель из Америки). Может, кто‑то вдохновится прочитать или написать стихи, глядя на письменный стол Иосифа? А этажом выше выставка фотографа Бориса Шварцмана — портреты знакомых и друзей Иосифа шестидесятых годов. Через бывший Шереметевский сад входишь в зал и начинаешь вспоминать, заглядывать в лица и узнавать.

Большой портрет юбиляра лукаво–ироничный, под царственным взглядом Анны Андреевны, как бы возглавляет это «шествие» лиц. Торжественный Борис Борисович Вахтин. Вот выступает язычески–мистический Владимир Марамзин… Вон, посмотрите! Евгений Рейн в проходе Александринского театра. А это красавицы: Эра Коробова, Ольга Антонова. Анатолий Найман вместе с Дмитрием Бобышевым около Эрмитажа. Метафизически углубленный Юрий Михельсон–Димитрин. Порядочно–серьезный Яков Гордин. Вальяжный Игорь Ефимов, Андрей Битов с обложки своей первой книжки. Отдельные лица, еще несложившиеся, неопределенные, они могут быть и стать кем угодно: врачами, учителями, поэтами, художниками. Может быть, есть маги, читающие в лицах и предсказывающие судьбу?

А вот двое за одной подписью: Яков Виньковецкий, а кто с ним рядом — неизвестно? Это я, Дина Киселева, потом Диана Виньковецкая. Мне нравится мое непредвзятое выражение, но подписи под фотографией нет, что это я. Я бы не возражала быть одним целым с моим покойным мужем Яковом, но время расставило свои разделения, «вплоть до смерти. И после нам не вместе лежать», да и не единение хотели показать устроители выставки, просто до тебя нет никому дела — ни посторонним, ни друзьям. «считайте так, что нас на свете нет». Ведь не только фотографические портреты отображают реальность, но и подписи под ними.

Где‑то посредине зала, когда еще рассматривала портреты, со мной произошло то, что описывает Марсель Пруст в «Поисках за утраченным временем». Как запах домашнего печенья внезапно вызывает у героя воспоминания о событиях прошлого, так у меня этот портретный калейдоскоп вдруг вызвал лавину ассоциаций. Конечно, эти «лавины» неповторимо индивидуальны для каждого отдельного человека и, может быть, для каждого отдельного состояния. Каждое отдельное событие в жизни человека может навсегда исчезнуть, затихнуть, а что‑то может остаться незабываемым моментом. И эти незабываемые моменты вдруг зашевелились, ожили, заговорили… воскресли и унесли меня в воспоминания.