Утром, ни свет ни заря, дети проснулись и приготовили себе горячий сидр и сэндвичи.
Надо сказать, что уменье быстро приготовить самим себе еду свойственно всем американским детям: раз–раз, схватят что‑нибудь из холодильника, разогреют и — никаких беспокойств. Особенно любил готовить Даничка. Он артистически–изощрённо кидал всё, что есть в доме, на горячую сковородку, подкидывал несколько раз содержимое, и минут через пять–десять — готовый продукт. Любимым его блюдом были макароны, или, как тут выражаются, «паста», с приправами всего, что есть на свете. Все мечтали отведывать Даничкиных изысков, но за эти отведывания всегда нужно было кому‑то расплачиваться: не только мыть всю посуду и убирать, но и вынимать использованные ложки–поварёшки из холодильника, шкафов, соскребать со всего окружения соусы, снимать с потолка и вентилятора улетающие макароны. Моя подруга художница Алида соскребла однажды целую картину из кетчупа с потолка, помогая нам привести в порядок потолок таунхаузной квартиры.
Желание скорей оказаться на горах подняло их, и… они уехали, не дожидаясь нас, на автобусе–подкидыше, объезжающем места поселений лыжников. Взрослый состав нашей семьи приехал к тому моменту, когда машину нужно было оставлять за долами, и подъезжать на другом подкидыше к началу развлечений.
Оля удивилась, что все бросают свою одежду в раздевалке: «Неужели никто не украдёт? У нас бы ничего не осталось».
Я и Оля пошли «брать уроки» скатывания с гор, вернее, я пошла помогать Оле выполнять требования инструктора. Парень, который обучал Олю, был швейцарцем, и, узнав, что она из России, проявил к ней особое внимание, наверно из‑за того, что не любил американцев? Как он выразился, «американцы совсем некультурные и необразованные». Каким образом он определил, что Оля, ни слова не знающая по— английски, «культурная» и «образованная»? — я не знаю, но Оля быстро присоединилась к его мнению. А может, потому что она слишком скоро освоила торможение, привыкнув в России к невероятным трюкам и изощрениям, или, как говорит бабка в анекдоте, освоив позицию «стоять в раскорячку». Что правда, то правда, уже через час образованная и культурная Оля спускалась с горы, расставив ноги и выпучив глаза. Можно было видеть, как швейцарец при спуске делал изысканные движения, его ноги сливались в единое целое, пружиня, едва скользя, и за ним, по касательной к горе, очерчивая зигзаги от края до края, ехала Оля, скрестив ноги в коленях, расставив руки с палками и замирая от страха. Но не падала! Знай наших!