Петя стоял на пороге и во все глаза смотрел на хозяйку квартиры. «Неужели поиски закончены и это убийца?» – вертелось в его мозгу. Старушка в черном платье мило улыбалась:
– Ну что же вы застыли? Вы, наверное, должны надеть на меня наручники.
Прохоров вскинул рыжие брови:
– За что?
Теперь пришел ее черед удивляться:
– Но вы же пришли арестовать меня за убийства. Правильно. Я хочу признаться. Я убила актера и этого, второго, кинжалами.
– Куда вы дели остальные? – поинтересовался старший лейтенант. Захарова улыбнулась:
– Не помню. У меня иногда случаются провалы в памяти, молодой человек. Я не помню, где взяла оружие и что с ним сделала, но как убивала этих парней, помню отлично. Я проникла в театр через черный ход и прокралась к сцене. Столик с реквизитом никто не охранял. Я подменила бутафорский кинжал на настоящий и скрылась. А того, второго, пришлось убивать собственноручно. Возле стола с реквизитом стоял какой-то мужчина.
Петя не верил своим ушам. Бабушка выглядела как божий одуванчик.
– Зачем вы их убили? – спросил он устало.
Захарова подмигнула:
– А я ненавижу мужчин.
– Но почему? У вас же были хорошие мужья.
Старушка развела руками:
– Это вам сказал мой психиатр? Да, я так говорила ему. А вообще, я никогда ни одной живой душе не сказала, как мне жилось с этими извергами. Они избивали и оскорбляли меня, и я была рада, когда негодяи отправились на тот свет. Мысль расправляться с мужчинами тогда глубоко засела у меня в голове. Мне хотелось отомстить за всех обиженных женщин.
– Но зачем именно Бучумову и Найденову? – поинтересовался Петя.
– Найденов подвернулся под руку, а Бучумова я возненавидела за его роли героев-любовников, – призналась она. – Да и он сам не вызывал у меня симпатии. Я слышала, как он заводил интриги с женщинами, а потом их бросал. Он заслужил свою смерть.
Старший лейтенант закусил губу. «Да, придется звонить Киселеву и Скворцову», – подумал он и достал мобильный.
– Товарищ майор, у меня тут полное признание, – оторопело сказал парень.
Киселев чуть не поперхнулся чаем.
– Захарова призналась?
– Вот именно, – подтвердил старший лейтенант. – Но я, честно говоря, сомневаюсь…
– Вези ее сюда, – приказал Павел.
– Слушаюсь, – сунув телефон в карман, Петя подошел к женщине: – Сейчас мы поедем к нам в отдел.
Она снова довольно улыбнулась:
– Мне там самое место. Только у меня одна просьба. Пусть в мою камеру не заходят мужчины. Я боюсь не справиться с эмоциями. Этих животных надо убивать.
В кабинете Киселева задержанная Анна Григорьевна Захарова вела себя так же спокойно.