— Вы бактериолог, не так ли, — доктор Баррон?
— Да. Я бактериолог. Вы даже не представляете себе, дорогой друг, что это за замечательнейшая из наук! Правда, тут требуется терпение, опыты и еще раз опыты, и, конечно, — деньги, много денег. Без оборудования, помощников и сырья ничего не сделаешь. А если будет все, что необходимо, то нет таких вершин, которых нельзя было бы достичь!
— Счастья, например? — спросила Хилари.
Баррон улыбнулся ей, улыбка была теплая, человечная.
— Вы истинная женщина, мадам! Только женщина во всех случаях жизни говорит о счастье.
— А достается оно ей редко, — грустно сказала Хилари. Баррон согласно кивнул головой.
— Может быть, и так.
— Личное счастье не имеет значения, — начал Питерс серьезно. — Надо думать о счастье для всех, о братстве духа. Трудящиеся свободные и объединенные, в руках которых находятся средства производства. Свобода от поджигателей войны, от жадных ненасытных людей, которые все захватили в свои руки. Наука! Наука для всех, и никакой подозрительности между государствами!
— Именно! — отозвался с восхищением Эрикссон. — Господствовать должны ученые. Это они должны контролировать и управлять. Они и только они — супермены! Только супермен что-то значит! К рабам можно относиться терпимо, но они всего лишь рабы!
Под утро, на восходе солнца, шофер остановил, машину и позволил пассажирам размять ноги.
— У вас несколько ошеломленный вид, — шепнул Энди насмешливо Хилари.
— Конечно, доктор Баррон прав. Я всего только женщина. Я не занималась никакими исследовательскими работами. У меня, я полагаю, нет блестящих способностей. Я ищу всего лишь счастье, как любая другая глупая женщина.
— Ну и что же в этом плохого? — отозвался Питерс.
— Видите ли, здесь я чувствую себя не в своей тарелке. Я только женщина, которая стремится встретиться с мужем.
— И этого вполне достаточно, — ответил ее собеседник, — вы выразили самую суть.
— Мне очень приятно, что вы все это понимаете…
— Да, это действительно так. Скажите, — Питерс снова понизил голос, — а вы очень беспокоитесь о своем муже?
— Разве я оказалась бы здесь, если бы все было иначе? — ответила Хилари вопросом.
— Думаю, что нет. Вы разделяете его взгляды?
Хилари постаралась избежать прямого ответа:
— Вам не кажется, что разговор о политических взглядах внутри нашей небольшой группы как-то несколько курьезен.
— Да, — произнес задумчиво Питерс, — пребывание с этими людьми кое-чему научило нас…
— Я не думаю, — продолжала Хилари, — что у доктора Баррона вообще есть какие-нибудь политические убеждения. Единственное, что ему нужно, это чтобы кто-то субсидировал его научные эксперименты. А вот фрейлин Нидхейм говорит, как самая настоящая фашистка. Что касается Эрикссона…