Хилари шагнула к Томасу, но тотчас сделала резкое движение назад, к двери. Раздался ее испуганный, изумленный голос:
— Но… но ведь это не Томас! Это вовсе не мой муж! — Хилари чувствовала, что у нее совсем не плохо вышла эта сцена. Но драматизм драматизмом, а только бы не переиграть. И она посмотрела Ван Хейдему прямо в глаза, в ее взгляде был вопрос.
И тогда раздался громкий смех. Это смеялся Томас Беттертон. Спокойно, весело и как-то самодовольно.
— Вот здорово! Не правда ли, Ван Хейдем? Даже собственная жена не признает меня!
Он быстро приблизился к Хилари и обнял ее.
— Оливия, дорогая! Разве ты не узнаешь меня? Я твой Томас, но у меня теперь не такое лицо, какое было прежде.
Беттертон крепко сжимал ее в объятиях, его губы касались ее уха. И неожиданно Хилари услышала:
— Не портите игру, ради бога. Кругом опасность.
Он разжал руки, взглянул в ее лицо и затем снова привлек к себе.
— Дорогая! Кажется, прошли годы, как мы расстались. Но наконец-то ты здесь!
Она чувствовала, как его пальцы сжимают ее руку, посылая предупреждение.
Хилари ничего не понимала, она просто не могла понять. Но то, что происходило, было чудом, посланным небом. И теперь еще увереннее продолжала играть свою роль.
— Томас! — воскликнула Хилари. — Скажи мне, что произошло с…
— Ничего особенного! Пластическая операция. Доктор Герц из Вены. Он живет и работает здесь. Это необыкновенный человек! И, пожалуйста, не говори мне, что тебе жаль мой старый сломанный нос!
— Время тянулось так медленно, — пробормотала Хилари, — я совсем… — она покачнулась. — Можно я сяду?
Беттертон поспешно усадил ее в кресло.
— Конечно, дорогая. Все уже позади. Это твое ужасное путешествие, эта катастрофа. Господи! Какое счастье, что ты уцелела!
— Но, знаешь, милый, это сильно отразилось на мне, — на губах Хилари появилась виноватая улыбка, — моя бедная голова.., я часто забываю разные вещи, все путаю, у меня бывают дикие головные боли. А теперь вот встретилась с тобой, но ты так выглядишь! Совсем незнакомый человек! Прости меня, дорогой, я совсем смешалась. Мне так не хочется быть тебе в тягость!
— Ты? В тягость? Никогда! Ты просто не должна принимать все это близко к сердцу!
Ван Хейдем неслышными шагами направился к двери.
— Я оставлю вас, — сказал он. — Но через некоторое время проводите вашу жену в Отдел регистрации, Беттертон.
И он вышел. Беттертон бросился на колени перед Хилари.
— Дорогая, дорогая… — И опять она почувствовала, что его пальцы слегка сжали ее плечо как-то предупреждающе. — Продолжайте, продолжайте! — прошептал он. — Здесь может быть микрофон. Никогда не знаешь…