— Вы уже... пришли?
— Да, Кон.
— Я приготовил... я приготовил... чай.
— Мы пока ничего не хотим; мы скоро спустимся, Кон.
— Хорошо... Эмили... Рона в плохом настроении... Она спрашивает про Лэрри, но Лэрри... ушел. Я сказал ей, что, по его словам, ему нужно было пойти в... в Рекентон.
«Рекентон?» — Эмили повторила название про себя и удивленно подняла брови. Когда она его видела, он шел в противоположном от Рекентона направлении.
— Рона расстроена. Ее... ее постель... испачкана, но она не разрешает мне... менять ее. Ведь я вполне мог... поменять простыни.
— Она испачкала постель?
— Да, Эмили.
Девушка вздохнула. Она не любила свою хозяйку, она ее просто ненавидела, но она говорила себе, что не позволит этой злобной собаке лежать в грязной постели, если это будет зависеть от нее. Поэтому Эмили со вздохом скинула свой жакет и шляпку и, передав их Люси, сказала:
— Принеси мне фартук, но не один из моих лучших, а коричневый голландский фартук.
Она проследовала за Коном назад в кухню:
— Сначала я выпью чашку чаю.
Он радостно ответил:
— Да. Да, Эмили. Сейчас я тебе приготовлю.
Пока девушка пила чай, она сказала, больше себе, чем ему:
— Ей нужна сиделка, вот кто ей нужен.
— У нее были... Эмили... три. Но они... все ушли. Она не любит... не любит сиделок.
«Интересно, был ли на свете кто-нибудь, кого бы она любила?»
С чувством отчаяния Эмили поставила недопитый чай на стол и быстро вышла из комнаты, пересекла холл и поднялась по главной лестнице. Она постучала в дверь хозяйки и, не дожидаясь ответа, вошла в комнату.
Обе лампы уже горели, по одной с каждой стороны кровати - Рона была весьма экстравагантна и использовала масляные лампы. В помещении было очень жарко, огонь в камине был сильным. В обязанность Кона и Люси входило следить, чтобы огонь горел постоянно. А сейчас жар подчеркивал запах человеческих испражнений.
Рона Берч сидела, наклонившись, в кровати, вытянув руки к своим бесполезным коленям. Эмили приняла это за признак отчаяния и спокойно сказала:
— Я поменяю ваши простыни, мадам.
Рона Берч медленно повернула голову в ее сторону, и, когда увидела Эмили, внешность которой, казалось, изменилась, благодаря элегантности и простоте нового шерстяного платья, верхняя часть ее тела откинулась назад, и это резкое движение, наверное, доставило ей боль, поскольку Рона вскрикнула и прижала руку к груди, а потом спросила:
— Где ты взяла это?
— Платье, мадам? — Эмили дотронулась до одной из двух пуговиц на талии. — Я купила его, мадам.
— Ты купила его!
— Да, мадам.
Они пристально смотрели друг на друга, потом Эмили повернулась и пошла в гардеробную.