работать.
– А мне необходимо, чтобы ты и пациенты были в безопасности. Это же не обычная перевязочная, черт побери. Пару дней назад ты делала открытую торакотомию>{7} прямо в процедурном кабинете. Что, если бы тогда у тебя... остановилось сердце? – Даже произнося эти слова, Марго чувствовала тошноту.
– Ты была там со мной. – Заметила Катрин. – Ты бы могла сделать все, что делала я.
– Может быть. – Марго снова вспомнила открытое сердце с рваной раной, быстрые точные движения рук Катрин, умение, которое выходило за рамки чего-то, чему можно обучиться и ставшее каким-то особенным даром, обладали которым лишь считанные единицы. Она не была уверена, что могла бы сделать то же, что сделала Катрин, она не была уверена, что кто-нибудь другой смог бы. – Может быть.
– Я прошла медицинское освидетельствование, позволяющее мне работать, Марго. – Катрин старалась, чтобы ее голос звучал ровно. – Руководство больницы утвердило меня на этой должности.
– Не поставив меня в известность. – Сорвалась Марго. – Администрация больницы понятия не имеет о том, с чем нам здесь приходится иметь дело, и ты это прекрасно знаешь.
– Ты думаешь, я стала бы работать, если бы представляла опасность здоровью пациентов? – Глаза Катрин не отрывались от глаз Марго. Ты на самом деле так плохо обо мне думаешь? Ты на самом деле не доверяешь мне?
– Нет. – Выражение лица Марго смягчилось и, несмотря на свое решение, она коснулась рукой плеча Катрин и мягко его погладила. – Я думаю, ты бы не стала. Но дело не в том, что я думаю, Катрин.
– Тогда в чем? – Голос Катрин был шепотом страсти и отчаяния. Она так устала от этой борьбы и особенно проигрывать снова и снова. Неосознанно она потянулась в утешительную теплоту прикосновения Марго.
– Катрин, мне нужно поговорить с моим начальством и с юристами больницы. – Марго изо всех сил сопротивлялась желанию прижать голову Катрин к своей груди и запустить пальцы в гриву роскошных темных волос. Она физически ощущала страдания Катрин. – С медицинско-юридической стороны... если бы что-то... с тобой случилось... что-то, что хотя бы чуточку могло бы быть представлено как угроза безопасности пациентов... Это было бы кошмаром.
– Ты думаешь, я этого не знаю? – Катрин устало закрыла глаза и когда она снова открыла их, они были полны отчаяния. – Как ты думаешь, почему я здесь, а не в больнице Святого Михаила?
– О чем ты говоришь?
– Я здесь потому, что не могу получить страховку от судебного преследования, а без нее я не имею права быть практикующим хирургом. – Катрин закрыла лицо здоровой рукой и сделала глубокий вдох. – Как специалист по травмам я должна быть одна в операционной. В ночную смену, иногда и днем тоже, рядом не будет другого хирурга готового заменить меня, если я вдруг стану... недееспособной.