— Почему ты так решила? — удивился я.
— Посмотри! — и Рада указала рукой на верхнюю часть двери. Там красовался небольшой полумесяц. Наверное, его нарисовали еще до войны.
Рада постучала в дверь и на сербско-хорватском попросила открыть.
Воцарилась тишина. Дети или сами замолчали, или им приказали старшие. Рада продолжала стучать, настойчиво призывая открыть дверь.
За дверью, видимо, шло активное совещание, но, судя по всему, мягкий женский голос Рады их успокоил. Замок щелкнул, и дверь отворилась. За дверью оказалось три женщины и с полдюжины детей. Одна женщина была совсем старой, а две другие, похожие как сестры, принадлежали к типу дам бальзаковского возраста.
Судя по платкам на головах, это действительно были мусульманки-боснийки, или, как их еще называют здесь, бошняки или турчины.
Дети и женщины испуганно смотрели на нас.
Возраст детей варьировался от двух до семи-восьми лет. Самой маленькой была девочка, которая, не обращая на нас внимания, пыталась разломать куклу.
Женщины понимали, что появившийся солдат либо из сербских войск, либо из хорватских, что для них по-любому не радостно. Все равно враги. И неизвестно, кто хуже. Во время этнических войн всегда больше всех страдает население.
— Спроси их, есть ли мужчины? — попросил я Раду.
Она кивнула. Язык боснийцев от сербско-хорватского почти не отличался. Я понял без перевода, что они отвечали.
Мужчины отсутствуют давно. Они мобилизованы защищать боснийских мусульман. Где-то воюют, и даже неизвестно, живы ли. Женщины врали, это я понимал, но одно несомненно: сейчас их мужчин дома не было.
Чтобы как-то сгладить ситуацию, я достал шоколадку и протянул детям.
Дети с радостью ухватились за нее. Одна из женщин грозно на них прикрикнула.
— Не бойтесь, — улыбнулся я. — Не отравлена.
— Ти — рус? — вдруг спросила самая пожилая женщина.
— Да, — кивнул я.
И женщина вдруг успокоилась, разрешила детям взять шоколадку. Я так и не решил для себя, почему она так отреагировала. Наверное, уже встречалась с русскими и знала, что мы с детьми не воюем.
Квартиру я обыскивать не стал, извинился, попрощался и вышел, уводя Раду за собой.
Мы продолжили проверку квартир.