Его побелевшие пальцы продолжали сжимать гранату без чеки.
— Во дурак-то! — взвизгнул Петро.
Мы хотели разбежаться в стороны.
— Не бойтесь! — уверенно произнес Неделько и закинул гранату на верхний этаж.
Рвануло! Кто-то наверху забранился на сербско-хорватском. Посмотрев на наши перекошенные физиономии, Неделько захохотал.
— Я больше всего боялся, что меня кастрируют! Если бы вдруг выжил, то меня бы женщины обратно в родную Черногорию не пустили! Пришлось бы в евнухи к турчинам подаваться. Да, совсем забыл! — хлопнул себя по затылку Неделько. — Они пообещали, я имею в виду бошняков, присмотреть за выходами из подъездов, на случай если наши клиенты захотят покинуть подъезд через чердак, а мы не сумеем им в этом помешать.
— Если часть из них уже не сбежала, — мрачно сказал Вадим. — Что очень даже вероятно!
— Как штурмовать их будем? — спросил Михаил. — А то пауза затянулась. Если захотят сбежать, то до Сплита домчаться успеют, пока мы тут раскачиваемся.
— Если бы это было так легко! — протянул Петро.
— Наши предки рейхстаг штурмовали, не то что какой-то подъезд! — заявил Вадим. — Делимся на пары, пока один перебегает, второй прикрывает его из автомата. Потом тоже делает вторая пара, потом — третья. И так без перерыва, не останавливаясь!
— А патронов хватит? — поинтересовался Миша.
— Должно хватить! — отрезал Вадим.
Он имел боевой опыт в Анголе, Афганистане, Приднестровье и Абхазии. Мы верили ему безоговорочно.
Разбились на пары: Вадим со Славаном, Миша с Петро, Неделько с Зораном, замыкали группу я, как врач, и Серега, как раненый. Вадим махнул рукой. Понеслось! Пары стали продвигаться вверх. Выстрелы, крики, вопли, мат!..
Когда прекратилась автоматная стрельба, я не сразу понял, что наступила тишина. Мертвая тишина. Четыре трупа усташей лежали на ступенях лестницы и лестничных площадках, еще двое — на полу в гостиной одной из квартир, где они пытались организовать оборону.
Но среди них не было янки-снайпера, что меня огорчило, и Рады, чему я обрадовался. Одного усташа удалось взять в плен. Это Вадим постарался.
— Алекс, помоги Неделько! — позвал меня Вадим.
Таким мертвенно-бледным я его еще не видел.
— Тебе-то самому помощь не нужна? — прошепелявил я. — Выглядишь как покойник!
— Мишку убили! — потерянно сказал Вадим.
Я пошатнулся.
Мишку я хорошо знал. Сколько боев было, а у него — ни царапины. «Я — заговоренный!» — шутил он.
Мы познакомились с ним в 1993 году, когда я попал на спортивные сборы под Самару. Потом мы встретились в начале октября в Москве, когда танки из пушек расстреливали Белый дом. Я был в Москве на врачебной конференции, а Мишка приехал защищать Верховный Совет, участвовал в штурме Останкино. Остался цел. Мы с ним тогда встретились на квартире знакомого. Мишка пребывал в шоке от этих событий, твердил, что не простит российскому правительству такого. Через пару дней он решил, что единственное место, где настоящий патриот может приложить свои силы и пожертвовать жизнью за правое дело, — это Сербия. Туда он и отправился. Там мы с ним и встретились месяц назад, когда я приехал в очередной свой рабочий отпуск воевать за братьев-славян.