– В пути расскажешь, что стряслось, хорошо? – и мягко подтолкнул Варю к распахнутой дверце. Пунцовый букет проследовал туда же и загромоздил пространство, преграждая дорогу назад. На Виктора и на Вариного отца Зотов не взглянул.
Как же она должна ему нравиться, чтобы вот так изображать, что все в порядке! Чтобы так ничего не замечать! Что же она с человеком сделала? Что она натворила?! Но Варя тут же разозлилась на собственную виноватость. Ничего она не натворила! И он ничего не замечает не тактично и смиренно – а вызывающе, демонстративно! Просто нагло!
– Подождите… Подожди! – попыталась она освободиться, но машина тронулась, а Зотов пошутил:
– Так ведь я и ждал! Все собрались уже, наверное, и тоже ждут – нас с тобой.
Варя сбивчиво сообщала о бомбе, о том, в какой папа был опасности, а она – в каком ужасе, и из этого, как ей казалось, могло следовать только то, что она никуда ехать не в состоянии. Но Зотов сделал противоположный вывод:
– И замечательно, что все обошлось! Папа теперь будет спокойно отдыхать дома, а мы с тобой – в «Трех пескарях». Тебе просто необходимо расслабиться!
– Да нет же! Послушай, мы можем остановиться и поговорить?
Она не с того начала! Зачем было лепетать что-то про бомбу, как будто оправдываться за опоздание! Надо было сразу сказать, что она никуда не поедет! Но он ее совершенно не слушает! Придется выпалить единым духом – и будь что будет. Только пусть машину сначала остановит, а то не вписался бы в первый встречный столб…
– Ну, наконец-то! А мы уже думали, что-то случилось!
Едва машина затормозила, с крыльца «Трех пескарей» сбежали навстречу несколько человек – они смеялись, пожимали руку Зотову, здоровались с Варей, Зотов начал всех представлять. Некоторые из собравшихся в кафе оказались Варе знакомы. Так, она узнала молодых гостей Игорька, веселившихся у него на новоселье.
Варю тоже узнали, обрадовались, стали хвалить ее цветущий вид и голубой сарафан и спрашивать о творческих планах. Это были коллеги Олега Александровича, сотрудники мэрии. По их словечкам, шуточкам и дружно выбранным из меню блюдам понятно было, что компания давно сдружилась и часто собирается.
Популярность Вари обрадовала Зотова, и он начал деятельно за ней ухаживать – придвигать салаты, предлагать напитки, спрашивать, предпочитает она жюльен или копченые крылышки. Варя же, втиснутая за стол, застыла, не реагируя на разнообразные ароматы и выжидая, когда наступит пауза в разговоре, чтобы незаметно выбраться и исчезнуть.
Крошечный грибочек невинно выглядывал из сметаны, словно знать не знал, что таких, как он, едят. Петрушка сползла с салата и обвила хрустальную ножку бокала, словно змея – медицинскую чашу с ядом. У девушки напротив – красивые бирюзовые серьги, такого же цвета, как Варин сарафан. Варя тупо смотрела на все эти ненужные вещи, которые можно было разглядывать во всех подробностях и сколько угодно, потому что нельзя встать и уйти прямо сейчас, и приходится сидеть между Зотовым и рыжим мужчиной в белой рубашке, который, кажется, задает какие-то вопросы – и ее словно оглушили второй раз за этот день…