— Розовая пушистая шаль… — пробормотал Уонстед. — Как же, помню…
— О чем?
— Старый Рейфил, рассказывая о старушке, внезапно рассмеялся и сказал, что одного момента не забудет до конца жизни. Ночью в Вест-Индии к нему в спальню ворвалась невообразимо смешная старушенция в розовой пушистой шали на голове и потребовала, чтобы он немедленно поднялся, потому что необходимо воспрепятствовать убийству. «В чем дело, черт возьми? — воскликнул он. — Кто вы такая?» Старушка ответила, что она — Немезида. Немезида! По его мнению, трудно было представить кого-то, менее похожего на богиню возмездия, чем Розовая шаль… Эта деталь мне понравилась, — задумчиво проговорил профессор, — очень понравилась.
— Майкл, — сказал профессор Уонстед, — разрешите представить вам мисс Марпл, столько потрудившуюся ради вас.
Тридцатидвухлетний молодой человек немного скептически посмотрел на седую, дряхлеющую женщину.
— О… гм… мне рассказывали о вас. Большое спасибо. Потом он перевел взгляд на Уонстеда.
— Это правда, что меня помилуют или оправдают — или как там это называется?
— Правда. Очень скоро вы будете на свободе.
— Так… — Прозвучало это довольно неуверенно.
— Думаю, что вы очень скоро привыкнете, — негромко заметила мисс Марпл.
Она задумчиво смотрела на молодого человека, представляя, каким он был десять лет назад. Лицо у него и сейчас красивое, думала она, хотя следы пережитого, разумеется, заметны. Тогда он, вероятно, был просто обаятелен. Может быть, это еще вернется к нему. Подбородок немного безвольный, но глаза очень красивы и смотрят так открыто, что невольно хочется верить ему. Очень напоминает… кого только?.. Ну, конечно, Джонатана Беркина! Тот пел в хоре, чудесный был у него голос. И девушки прямо с ума по нему сходили. Жаль, что он впутался в эту историю с подделкой чека…
— Гм… — снова повернулся к ней Майкл с еще более, пожалуй, чем раньше, смущенным лицом. — Большое спасибо за то, что вы сделали для меня.
— Я выполняла порученное мне дело, — ответила мисс Марпл. — Ну, рада была познакомиться с вами. Прощайте. Надеюсь, судьба теперь повернется к вам лицом.
— О, да. Спасибо, большое спасибо. Я… я… поверьте, я и впрямь очень благодарен. — Голос Майкла по-прежнему звучал крайне неуверенно.
— Благодарить следовало бы не меня, а вашего отца.
— Отца? Не очень-то он обо мне беспокоился.
— Перед смертью главной заботой вашего отца было добиться для вас справедливости.
— Справедливость… — задумчиво проговорил Майкл.
— Да, для вашего отца это было главным. Он сам, мне кажется, был очень справедливым человеком. В том письме, где он поручил мне эту задачу, было сказано: «…людские суждения, как ручейки, а правда среди них, как многоводный поток».