— Они не хотели, чтобы хоть кто-то знал об этом? — спросила мисс Марпл.
— Не хотели. Боялись, что их браку воспрепятствуют. У Верити, мне кажется, этому способствовало еще и ощущение совершаемого побега, естественное в ее возрасте. Она потеряла родителей и попала в новую обстановку в ту пору, когда школьницы «обожают» преподавательницу математики или одну из старшеклассниц — любого, кто внушает им преклонение. Это состояние быстро проходит, оно лишь естественный этап в развитии. Это случается, когда девушка начинает искать себе пару, спутника жизни. Она поступает разумно, если не спешит, ждет, пока встретит того «настоящего». Клотильда Бредбери-Скотт была красивой, умной и образованной женщиной, с любовью относившейся к Верити. В свою очередь Верити видела в ней свой идеал и почти боготворила ее. В такой атмосфере она выросла, стала взрослой девушкой. Она была счастлива, жизнь была прекрасна, но, мне кажется, понемногу в ней зарождалось, пусть подсознательно, желание бежать. Она жила, окруженная любовью… она сама не знала, куда и к чему стремиться. Она поняла это, когда познакомилась с Майклом. Для нее наступил следующий этап человеческой жизни, когда мужчина и женщина начинают совместно строить свой мир. Верити знала, однако, что объяснить ее чувства Клотильде будет невозможно. Она знала, что Клотильда, увы, была права… теперь и я понимаю, что Майкл не был подходящим человеком для Верити. Путь, по которому несчастная пошла, вел не к счастливой жизни, а к гибели, к страшной смерти. Теперь вы понимаете, мисс Марпл, почему меня мучает совесть? Я хотел Добра, но я не знал того, что мне следовало знать. Я знал Верити, но не знал Майкла. Почему Верити хотела держать в тайне свою предстоящую свадьбу, я понимал: мне было ясно, что Клотильда с ее решительным характером сделает все, чтобы отговорить девушку от брака.
— И вы полагаете, что так оно и случилось? Вы считаете, что Клотильда сумела переубедить Верити?
— Нет, в это я не верю. И сейчас не верю. Будь это так, Верити сообщила бы мне.
— Но что же тогда произошло?
— Не знаю. В назначенный день я ждал их. Ждал напрасно: они не появились, не прислали хотя бы записки. Я не знал, что и думать. И сейчас не знаю. Это было совершенно невероятно. Не то, что они не приехали, тут объяснений могло быть много, но то, что они ни словом не известили меня. Это я хотел бы понять и надеялся, что, может быть, перед смертью Элизабет Темпл рассказала вам об этом, быть может, просила передать что-нибудь мне. Если она догадывалась, что умирает, то наверняка хотела что-нибудь сообщить мне.