– Ты не телохранитель! – воскликнула Клаудия опять излишне эмоционально. – Ты настоящая подруга! – Она порывисто обняла меня.
– Вот это другой разговор! – Я мягко высвободилась из ее объятий и занялась сборами, так как не собиралась оставлять в кабинете собственный ноутбук.
Отдав массу новых распоряжений, Клаудия, наконец, покинула салон. Я, как и прежде, следовала за ней по пятам. Я понимала причину недоумения, застывшего на лицах сотрудников. Но объяснять, почему переодеться для свидания в отель мы отправляемся вместе, не следовало. Поэтому уже на пороге я громко сказала Клаудии:
– Тогда завтра здесь в одиннадцать?
– Как это? – несказанно удивилась она, так как не поняла, почему я задала этот вопрос, но я ее уже подтолкнула на улицу, где, как только дверь в салон закрылась, быстро объяснила:
– Это я специально, чтобы все подумали, что ты до завтра будешь одна.
– А… – Улыбка, промелькнувшая было у нее на лице, быстро померкла от новой догадки: – Но, если они это поймут, они же могут опять захотеть напасть? – Глаза ее округлились от ужаса. – Хотя ты же поймала Ветрова, может быть, на этом все и закончится, – с надеждой в голосе предположила она. Но тут же уточнила: – Или ты думаешь, что он не один был?
– Да, – подтвердила я.
– Значит, могут снова, особенно теперь, когда ты громко сказала, что я буду одна? – не стала она договаривать, так как я утвердительно кивнула. – Но так поступают, когда, как это, манят… – Она опять запнулась, не в силах подобрать нужное слово.
– Ловят на живца, – немилосердно напомнила я ту фразу, которую мы совсем недавно обсуждали, но тогда моя подопечная больше отвлеклась на вопросы рыбалки. Сейчас она сразу поняла все правильно.
– А я – живец? – Подбородок ее дрогнул.
– Живец – это лотерейный билет, а ты пока что потенциальная жертва! – И, предвосхищая ее реакцию, я оптимистично добавила: – Но я этого не допущу. Иначе кто мне заплатит причитающееся вознаграждение?! – попыталась я все перевести в шутку, но Клаудия пока еще не могла воспринимать юмор.
– Раз ты шутишь, значит, уверена, что все будет хорошо? – спросила она, не сводя с моего лица пристального взгляда.
– О, Мадонна, – передразнила я ее итальянское высказывание, картинно закатив глаза, – разумеется!
– О, дорогая, надеюсь, – тяжело вздохнула сеньорита Форенца. Я не стала озвучивать, что я также на это надеюсь, пусть будет убеждена в моем спокойствии, которое я сохраняла лишь усилием воли. Невозможно было держать пульс в норме, когда в любой момент преступник мог предпринять новую коварную попытку напасть.